Я медленно подхожу к своему дивану и сажусь, пытаясь выровнять дыхание.
Мое тело покалывает от страха и печали.
Нет. Пожалуйста, нет.
Я отбрасываю конверт в сторону, не заботясь о содержимом внутри. Его предупреждение должно было бы обеспокоить меня, но я не могу найти в себе сил для беспокойства.
Он нашел свою Омегу.
Люси была права.
Этому не суждено было продлиться долго.
Он нашел свою пару. Он полюбит ее, создаст ей пару и подарит ей семью.
То, чего я никогда не смогла бы сделать.
Из меня вырывается рыдание, когда я сворачиваюсь в клубок на диване, обхватив ноги руками.
Зачем мне дефектная Бета?
Его слова прокручиваются в моей голове, с каждым разом все глубже врезаясь в мое сердце.
Холодная и одинокая, я позволяю себе заплакать, мои рыдания заглушает бушующий снаружи шторм.
* * *
Печаль превращается в гнев.
Злость на себя, злость на него, злость на гребаный мир за то, что он такой, какой есть.
Злость на себя за то, что влюбилась в кого-то столь недосягаемого и запретного.
Злость на него за то, что он позволил мне поверить в невозможное.
Я все еще не открываю конверт.
Я храню его спрятанным в своем шкафу, не имея возможности приблизиться к нему.
Люси требуется день, чтобы выяснить, что произошло. Я рассказываю ей все, включая стрельбу в первую ночь.
Она немедленно подходит; ее лицо искажено яростью.
— Мне все равно, что он говорит, — бормочу я в подушку. — Я не рушу свою жизнь, потому что он мне так говорит. Куда бы я вообще пошла?
Вернулась бы к моим родителям, которые едва терпят меня и мою болезнь?
Или мне следует снять лачугу у черта на куличках на мои жалкие сбережения?
— Ты остаешься со мной, — говорит Люси, вытаскивая мой чемодан из шкафа.
— Нет, — настаиваю я слабым голосом. — Это может быть опасно…
— Мне все равно, — огрызается она. — Я попрошу Эрика приготовить для тебя дополнительную комнату. Ты семья. Мы не позволим тебе пройти через это в одиночку.
У меня нет сил спорить.
На самом деле, у меня нет никакой силы.
Я не могу сказать, из-за моей болезни или разбитого сердца.
Возможно и то, и другое.
* * *
Проходит неделя, а мне не лучше.
Я больше сплю, чем бодрствую.
Джейкоб является в моих снах — и обычно его сопровождает безликая девушка.
Его Омега.
У меня в груди ноет, и, клянусь, я чувствую, как сбивается мое сердцебиение.
Люси каждый день проверяет мои показатели и следит за тем, чтобы я принимала лекарства.
— Жизнь с лучшим другом имеет свои преимущества, — говорит она с грустной улыбкой. — Особенно если он врач.
Эрик тоже проверяет меня и так же обеспокоен. Он хороший человек. Даже если он не Коллекционер, я знаю, что я в более надежных руках, чем была одна в своей квартире.
К концу недели я буду спать по двадцать часов в сутки.
Все часы бодрствования я провожу, вырываясь в туалет всухую или привалившись к стене ванной, пытаясь запихнуть в себя несколько крекеров и глоток воды.
Я в таком бреду, что бормочу всякую чушь Люси — как только я могу отличить, что реально, а что выдумано.
Она вынимает термометр у меня изо рта и тихо ругается, читая результаты.
— Сто четыре. Мы везем тебя в больницу.
— Нет, — ворчу я. — Я просто устала.
— Нет, — шипит она, подсунув руку под меня и помогая сесть. — И я звоню в полицию и все им рассказываю. Кто-то должен присматривать, пока ты там…
— Никакой полиции, — стону я, закрывая глаза от внезапного прилива давления к голове.
— Я должен был сделать это неделю назад. Но я не был уверен… — Эрик входит в комнату, чтобы помочь ей поднять меня, и внезапно я кричу.
Что-то колет и щиплет меня внизу живота, ужасное ощущение, которого я никогда раньше не испытывала. Я извиваюсь в хватке Эрика, инстинктивно пытаясь оттолкнуться и свернуться в клубок.
— Что происходит? — Люси плачет, и я стискиваю зубы, борясь с болью, которая лишает меня подвижности.
Я указываю на низ своего живота, мои пальцы дико вцепляются в кожу, я тяжело дышу в промежутках между криками.
— Судороги, — выдыхаю я, когда слезы текут из моих глаз.
— Останови это! — Я кричу Люси, которая подносит бутылку воды к моим губам.
— Мы забираем тебя, — говорит она ровным тоном. — Мы едем в больницу прямо сейчас.