Мне всегда было достаточно ее.
Но она ускользает от мощного подавителя прежде, чем я успеваю сказать хоть слово.
Я хватаю все одеяла и подушки, какие только могу найти в самолете, и заворачиваю ее в них, стараясь, чтобы ей было как можно удобнее.
Следующим за Лукасом идет медик, затем вводит каждому из нас мощное подавляющее средство.
Пока Амелия отдыхает, мы подводим итоги.
Российское правительство разместит Омег и окажет медицинскую помощь, в том числе тем, у кого удалены железы.
Другие самолеты уже в пути, чтобы помочь воссоединить семьи.
Было произведено пятьдесят арестов, но многим из Спасателей удалось сбежать.
Это еще не конец.
Но я, наконец, позволяю себе откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза, сосредоточившись на моей новообретенной связи с моей парой.
Амелия жива.
Она в безопасности.
Это все, что имеет значение.
ГЛАВА 33
АМЕЛИЯ
Мне это снится.
Я на сцене, глаза Джейкоба наблюдают за мной из толпы.
Я нахожусь у кого-то на коленях, слова шепчут мне на ухо, а я беспомощно подпрыгиваю.
Зубы впиваются в мою плоть как раз в тот момент, когда стены позади меня взрываются, звуки криков наполняют комнату.
Женщины плачут.
Я купаюсь в их крови.
Я борюсь, отчаянно пытаясь удержать голову над багровым морем.
Но у меня в груди сжимается чувство надежды, которого раньше не было. Я медленно выбираюсь из этого безумия.
Я не одна.
Я больше никогда не буду одна.
Я сажусь, задыхаясь, лихорадочно оглядывая комнату. Я не понимаю, где нахожусь, пока не встречаю взгляд темно-синих глаз.
— Это я, — шепчет Джейкоб, присаживаясь на край кровати. — Я здесь, принцесса.
Его глаза безумны, и он говорит со мной так, словно я раненое животное.
Я снова в его комнате, мое тело укрыто мягкими стегаными одеялами, поддерживаемое таким количеством подушек, что их не сосчитать.
Гнездо.
Я одета в черную рубашку большого размера и спортивные штаны, мое тело чистое, очищенное от грязи и крови.
— Ты проспала двадцать часов, — говорит он, его глаза затравлены. — Я думал, ты не проснешься.
Когда он говорит, в его голосе слышится дрожь, и я хмурюсь, сбитая с толку.
Затем нахлынувшие воспоминания возвращаются, и моя рука тянется к шее, мои пальцы касаются повязки. Он следует за моей рукой, собственнически наблюдая, как я прикасаюсь к ране.
— Ты был там, — медленно произношу я. — На аукционе.
Он наклоняется ближе на кровати, его лицо всего в нескольких дюймах от моего. — Да, — шепчет он.
— Мы пара. — Я бормочу.
Он кивает, его глаза горят в моих.
Замешательство переходит в гнев. — Но ты сказал, что нашел свою пару, — обвиняю я. — После того, как ты сказал мне, что больше не хочешь меня видеть.
Он вздрагивает. — Я солгал, — признается он. — Паре Лукаса угрожали смертью. Я не мог допустить, чтобы ты оказалась в опасности.
Он солгал.
Он так и не нашел свою пару.
Я разрываюсь между злостью на то, что он солгал мне, и восторгом от того, что в деле не замешана другая Омега.
Но все еще есть вопросы, на которые необходимо ответить.
— Ты укусил меня. Почему? Что насчет моей пары? — Я пытаюсь казаться сердитой, но у меня нет сил.
Он спас мне жизнь.
— Тебя нашли для меня, — говорит Джейкоб и слегка улыбается мне. — Ты моя пара.
У меня отвисает челюсть.
— Что? — Я ахаю.
Он наконец улыбается, его улыбка такая широкая, что я не могу не улыбнуться в ответ. — Это была ты все это время, — выдыхает он, его лоб касается моего. — Это была ты.
Я в недоумении.
— О, — шепчу я, переполненная эмоциями.
Я больше не могу ждать.
Я должна поцеловать его.
Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его рту, и он стонет, обхватив мое лицо руками. Это отчаянный поцелуй, и я никогда не хочу останавливаться.
— Мне жаль, — шепчет он между поцелуями. — Мне так жаль, Амелия. Я облажался.
— Ты облажался, — соглашаюсь я, и он ухмыляется мне в губы. — Никогда больше так не делай.
Он отстраняется от меня, давая мне возможность отдышаться. — Твоя болезнь никогда не беспокоила меня. Для меня это никогда не было слишком тяжело. С моей стороны было невероятно хреново говорить такие вещи.
Я киваю. — Да. Так и было.
— И я как раз собирался извиниться, когда узнал, что произошло.