У ворот меня встречали всё те же утренние стражи, только интереса к моей персоне у них в глазах было сейчас гораздо больше. Один перегородил мне дорогу, второй же начал обходить сбоку.
‒ Ты куды это, прелестница? Али не слыхала ‒ дракон за городом объявился! ‒ кривозубый часовой сдвинул шлем к затылку, это чтоб я, наверное, полюбовалась на его мужественный сизый нос.
‒ Тэкс, из соседских селений всех девок пожрал, того и гляди до города доберется. ‒ Раздался голос сзади. ‒ Пойдём к нам в сторожку, мы тебя укроем, спасём, тэкс сказать.
‒ Ага-сь! Не обидим...
‒ Я сестрёнку из Затопей в город забрать хочу... ‒ спокойно начала я, доставая охранную грамоту, ‒ Но если вы хотите, чтобы уже к вечеру ваши задницы пропекались на углях в пыточной замка, продолжайте своё лицедейство!
Лицо у моего «спасителя» стало одного цвета со шлемом ‒ читать может он и не умеет, зато печать епископа рассмотрел наверняка. Дрожащей рукой страж принял пергамент, развернул его и, не зная, что теперь делать, внимательно уставился в документ. Не мигает даже, наверное, знакомые буквы ищет. Ох, влетит мне от начальства еще и за распространение грамотности. Второй подошел к нему сбоку, видимо, на помощь.
‒ Гэ... гээ... ‒ начал было конопатый, но сизый нос ткнул его локтем.
‒ Вы, госпожа, не серчайте. ‒ «Ого, госпожа!» ‒ Нас стеречь поставили, вот и стерегём.
Я протянула руку, забирая документ:
‒ Ты мне, служивый, лучше вот что скажи: в какую сторону рыцари поехали. Уж очень мне не хочется прямо в пасть дракону заскочить.
‒ Так понятное дело! Их милость с малым войском дорогой на Вальбург отъехали, к Лозкам... Там эту страхолюдь и видали.
Я выпрямилась, напустила на себя важный вид, насколько это было возможно верхом на осле, и, даже не удосужив своих собеседников взглядом, двинулась мимо, к небольшой развилке дорог. А ведь сработала грамотка. Вот оно: без бумажки ты ‒ букашка, а с бумажкой ‒ феодал! Надо бы поспешить, задержали меня архаровцы, как бы не прийти к свежеванию туши ящера, ну или к сытному обеду из консервированных дворян.
Подъехав непосредственно к пересечению дорог с такими мыслями, я повернула направо.
‒ Госпожа, госпожа! ‒ раздался оклик от ворот, ‒ Затопи-то ‒ в другую сторону!
‒ Сама знаю... ‒ сквозь зубы процедила я и решительно подстегнула своего «боевого скакуна».
На песчаной дороге ослик пошел бодрее, развивая, для моего понимания, по своим габаритам какую-то запредельную скорость. Мелькали травы и кусты, осиротевшие поля. Крестьяне в город, небось, ломанулись. Дышалось здесь легко, в отличие от уличного смрада города, но не от бандитов, не тем более от такой напасти, как дракон, стены ветхих лачуг защитить не могли.
Погрузившись в раздумья, я выехала на пригорок, и чуть было не столкнулась с замковым воинством. Шлемы на солнце сияют, как семафоры, трудно не заметить. Я сдала назад и заехала в кусты. Ослика стреножить надо, чтобы не утёк, если заварушка начнётся. Пожуй травку, дружок, набирайся сил. Мне тоже перекус положен, пока суть да дело. Устроившись на мягкой травяной подстилке, я открыла сумку и развернула свёрток, от которого исходили притягательные запахи. Чем у нас духовенство подчует: ломоть хлеба, вареные яйца и сочный кусок курицы с лучком. Не кисло живёте, доложу я вам, у меня от ежедневного приема варёной репы уже живот сводит. Соорудив бутерброд, из чего Бог послал, я направила бинокль в сторону баронских штандартов.
Небольшое войско было разбито на группки. Вот баронет с семью конниками, хорош чего и сказать, арбалетчики на изготовке под прикрытием копейщиков, и еще человек пять с сетью, где только взяли из таких толстых верёвок. Все заметно нервничали и суетились. Вот один из копейщиков вскидывает руку и кричит. Даже отсюда слышно, но слов не разобрать. Понятное дело, что не стихи декламирует. Воины обращаются в сторону леса. Перевожу бинокль на опушку, подымаю выше, а там... Кусок бутерброда встал поперек горла, и я закашлялась. Лучше бы это был дракон...
Объятый огнем и дымом в сторону поля летел накренясь флаер, поджигая попутно верхушки деревьев. Зрелище феерическое, особенно для неподготовленных аборигенов. Чем не огнедышащий дракон. Обшивка корпуса заметно вмялась, и было видно, что держатся в воздухе он уже из последних сил. Над пашней пронёсся оглушительный вой, и несчастная машина рухнула на землю.
От намерения немедленной пробежки до искорёженного флаера меня сдерживали доблестные драконоборцы, что с оружием наизготовку уже спешили к месту крушения. Баронет тоже больше доверял холодной стали, оставив «мощи» малого радиуса поражения в седельной сумке. Кто бы ни был внутри, положение его становилось все хуже с каждой секундой. Весёлые языки пламени плясали уже по всему корпусу, а снаружи ждали испуганные «дети средневековья». Надо что-то делать!