- Вы циник.
- Не будьте поверхностны, Джиллиад, факты говорят сами за себя. Лондон придерживается моды, до последнего градуса скопированной с мировой: концентрирует население, демонстрируя единый фронт, устраняет Машину, уплотняет людей, чтобы они могли следить друг за другом. Раньше были нации и народы, а теперь только Города - десять тысяч вооруженных лагерей, где люди набиты так тесно, что едва могут двигаться. Объединенный Лондон, Крепость Нью-Йорк, Бастион Москва, Цитадель Чикаго и бесчисленные другие. Все втайне подозревают всех в том, что будто бы они виновны в появлении Машины. Они начали бы войну по малейшему поводу, но боятся, что, осмелившись выйти из крепости, падут жертвами иллюзорного спектакля Машины.
Джиллиад нахмурил брови и покачал головой.
- Машина завела человечество в безвыходное положение.
- Не такое уж оно и безвыходное, - сказал незаметно вошедший Остерли. Он подошел и присел на подлокотник свободного кресла. Посасывая свою трубку, он сквозь дым смотрел на Джиллиада. - Джиллиад, мне надо было расстрелять вас сразу же, как только я вас нашел. - Он встал. - Я не имею ничего против вас лично. Судя по первым сообщениям, вас довольно высоко ценят, но я поговорил с авторитетными службами. Они не слишком воодушевлены тем, что вы сообщили, и, кроме того, установлено, что ваши передачи принимали не только в Лондоне.
- Я, к сожалению, ничего не понимаю.
- Если вы слушали Годдена, вы должны были все понять. Десять тысяч диктатур, ищущих козла отпущения, вдруг обнаруживают в Канаде район, где существует свободное общество, общество, в котором разрешена ужасная "Машина". Остальное вы можете просчитать сами. Если вы хоть немного разбираетесь в истории - оставьте Машину, займитесь проблемой реакции реакции диктатуры на свободное общество.
Джиллиад почувствовал внутри холодок. Он понимал и понимал хорошо. Рано или поздно кто-нибудь обязательно нанесет визит в Канаду, и прежде всего в Торонто. И, вероятнее всего, армада самолетов-самоубийц с добровольцами-фанатиками.
- Мне жаль, - сказал он, помедлив. - Когда, по вашим расчетам..? спросил он сдавленно.
Остерли пожал плечами.
- В действительности вы тут ни при чем. Они, должно быть, сами как-то почуяли опасность, иначе не прислали бы вас сюда. Что же касается второго вашего вопроса... Мы рассчитываем, что пропаганда и подготовка вместе займут несколько месяцев. Они не применят ракет и ядерного оружия, так как другие города имеют слишком много приборов локации. - Он вынул трубку изо рта и принужденно улыбнулся. - Вам об этом, конечно, никогда не говорили, но один из городов однажды начал чересчур вооружаться. Он был разрушен, не успев пройти по этой дороге и половины пути. Никто не хотел рисковать - ни тогда, ни в будущем. - Он вздохнул и снова сунул трубку в зубы. - Это была когда-то самая высокогорная столица в мире; непривычным людям там не хватало воздуха. Кратер, который теперь там образовался, лежит ниже уровня моря. Зато достаточно воздуха, если вы не затруднитесь туда спуститься.
- А что будем делать с ним? - спросил мужчина по имени Годден.
- Продолжайте, он для нас жизненно важен.
- Это верно, я еще никогда не видел человека с таким потенциалом.
- Хорошо. - Остерли коротко кивнул и вышел из комнаты.
Джиллиад посмотрел на спросившего.
- Что с моим другом Кэнделом?
- Он в безопасности, и даже не под арестом. Конечно, он не может покидать город, но мы не предъявляем ему никаких обвинений.
- А мне?
- И вам тоже. Но отпустить вас не можем, по крайней мере пока. Вы нам нужны.
- А почему не Кэндел?
- Кэндел иммунный. От иммунного нам никакой пользы. Джиллиад со страхом посмотрел на них и вдруг в ужасе вскочил.
- Машина! Мерзавцы, вы применяли Машину! Сбоку подскочила фигура в белом халате, вторая подставила ему ножку, а третья выстрелила в него из пара-ружья. Джиллиад вдруг почувствовал, что его ноги отказали, рухнул на пол и остался лежать.
Люди в белых халатах перевернули его и осмотрели.
- Силен, да? Плечи боксера. Хорошо, что мы были наготове, а то он немного истеричен. Я бы не хотел с ним столкнуться, когда он не в своем уме.
Один из них наклонился над Джиллиадом.
- Мне очень жаль, Джиллиад, но мы не могли допустить, чтобы вы разбушевались. Простите нас за то, что мы применили известные длины волн Машины, но мы умеем с этим обращаться - как и с другими опасными препаратами. Можем вас заверить, что нет никакой опасности, что вы станете одержимым. - Он наклонился ниже. - Вы будете вести себя разумно? Если да, моргните три раза.
Джиллиад беспомощно посмотрел на него, но видя, что сопротивление бесполезно, повиновался.
Что-то щелкнуло, и жизнь вместе с болью опять вернулась в его конечности. Ему помогли подняться.
- Еще раз, мы очень сожалеем.
Он не смотрел на них.
- Я чувствую себя испачканным и заразным, черт бы вас всех побрал!
Один из них чуть печально улыбнулся.
- Промывание мозгов и незнание. Мы вас вылечим.
- Убирайтесь к черту!
Мужчина ухмыльнулся.
- Попозже. Но вы уже устали. Мы приготовили вам комнату наверху. Надеюсь, вам там будет хорошо.
Комната потрясла Джиллиада почти так же, как и все предшествующие события: она была размером с дворец и в ней могло бы разместиться по крайней мере шесть жилых ячеек. Удивительно большое окно открывало вид на маленький город, на широкую равнину и далекие склоны гор. Тут и там виднелись группы деревьев - Джиллиад никогда раньше не видел настоящих деревьев.
Он долго стоял у окна, погруженный в раздумья, пока усталость не взяла свое.
Он зевнул, потянулся и взобрался на высокую, невероятно большую кровать.
Он не мог точно припомнить, как заснул, но когда проснулся, было темно, и широкое окно виднелось слабым контуром, обрамлявшим звезды.
Джиллиад сонно потянулся и спросил себя, что его разбудило, а потом услышал - дикое, странно пульсирующее завывание.
Он снова пошевелился, все еще в полусне. Что, черт побери, это могло быть? У него было странное чувство, что он должен узнать или вспомнить этот звук.
Тут он услышал и другие звуки, пронзительные свистки, быстрые шаги на улице внизу.
- Поторапливайтесь! - крикнул мужской голос. - Сажайте детей в грузовики и слаззены.
Послышался плач младенца, грубые голоса, мимо прогрохотала длинная колонна грузовиков, похоже, спешно покидающих город.
Завывание постепенно стихало, и стали отчетливее другие звуки.
- Встаньте там!
- Без паники! Эвакотранспорт уже в пути...
Где-то пронзительно и истерически завизжала женщина: - Хильда! Хильда! Я потеряла свою малышку! Хильда! О, Боже, Хильда, дорогая, где ты?
И вдруг он понял, что это был за вой, и вскочил с кровати. Воздушная тревога! Все, казалось, обрело очертания - разговор несколько часов назад, "десять тысяч диктатур, которые ищут козла отпущения", "кое-кто нанесет визит в Канаду". Но миновали не месяцы, а часы - эти люди крупно ошиблись.
Он растерянно начал одеваться и полуодетым подскочил к двери.
Она была заперта. Джиллиад подбежал к окну. Окно не открывалось, и он бешено заколотил по нему кулаками.
- Выпустите меня! Выпустите меня!
На улице загремел голос из мегафона.
- Последний транспорт! Последний транспорт! Погрузиться группе эвакуации! Старт через минуту сорок секунд. Отправляется последний транспорт!
Джиллиад ударил стулом. Стекло глухо звякнуло, и стул разлетелся. За окном удалялись последние машины.
ГЛАВА 5
Джиллиад в отчаянии привалился к стене, уже почти смирившись. Они забыли его. В панике эвакуации они забыли, что в одном из зданий разместили единственного арестованного, которому не выйти без посторонней помощи.
Он устало подошел к окну и посмотрел в темно-синее небо. Оно казалось мирным - покрывало из звезд, несколько облачков.