Я выложила на стол свою козырную карту.
— Для этого и существуют клиники оплодотворения.
Тайтон выглядел так, будто я ударила его битой по лбу. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыл его и с трудом сглотнул.
— Именно так была зачата я и все остальные, кого я знаю.
— Ты была сделала в клинике? — в голосе Уилмы звучала жалость.
— Да. Мы все были «сделаны» в клинике. Включая Северян.
— Только не мы с Тайтоном. Мы родились здесь и стали плодом любви наших родителей.
Я пригладила волосы, не зная, что на это ответить.
Снова усевшись, Тайтон пристально посмотрел на меня.
— Расскажи нам о мальчиках, которых вы присылаете сюда. Как они появляются?
Сделав глубокий вдох, я успокоилась и заговорила деловым тоном.
— Все, что я знаю, это то, что женщины, которые носят таких мальчиков, называются миродержцами.
— Значит, мальчики растут внутри женщин?
Я нахмурилась.
— Ну конечно да.
— Откуда я, черт подери, мог бы это знать? — руки Тайтона взметнулись в воздух. — Может быть, вы разработали для них что-то вроде кокона или что-то в этом роде.
Я проигнорировала это замечание.
— Миродержцы рожают мальчиков, но не всегда воспитывают их. Нужен кто-то особенный, чтобы вложить всю свою любовь в ребенка, зная, что, когда ему исполнится три года, его отправят жить в Северные земли.
— Почему их так называют? — спросила Уилма.
— Потому что снабжение Северных земель мальчиками является частью мирного договора между нашими странами. До этого Северяне похищали женщин с нашей стороны границы, чтобы заставлять их рожать им детей.
Брат и сестра обменялись встревоженными взглядами.
— Ты знал об этом? — спросила Уилма брата.
Тайтон застонал.
— Нет, но тогда были другие времена. Может быть, мужчины искали любви и оттого и поступали неправильно.
— Они крали женщин. Вот почему у нас есть стена, чтобы защитить нас.
— Ха! Эта стена — просто пшик. Ты действительно думаешь, что это удержит нас, если мы захотим прийти к вам? Я мог бы взобраться на эту стену за тридцать секунд, если бы захотел. Если бы не мирный договор и смертная казнь за его нарушение, я бы уже это сделал.
Юное лицо Уилмы просияло.
— Я хочу посмотреть, что на другой стороне.
— Тогда пойдем со мной, Уилма. Я уверена, что если бы ты пошла со мной на Родину и испытала свободу, ты бы поняла, что многое упустила.
Уилма снова сжала мою руку.
— У вас бывают большие вечеринки и танцы?
— Да. Летом здесь проходят фестивали, и все радуются и поздравляют друг друга.
— Может, я могла бы просто уйти на несколько дней. — Уилма посмотрела на Тайтона, который провел рукой по волосам.
— Ты никуда не пойдешь. Не тогда, когда до турнира осталось всего ничего. Это безумие.
— Да, ты прав. — Она снова повернулась ко мне. — Как бы мне ни было любопытно увидеть Родину, сейчас не самое подходящее время.
Я открыла рот, чтобы сказать ей, что любое время до турнира — самое подходящее время, но Тайтон задал мне вопрос первым.
— Возвращаясь к миродержцам. Почему они посылают к нам только мальчиков?
— Чтобы вас не стало слишком много.
— Ты серьезно?
— Да. Вы представляете угрозу, и мы не хотим, чтобы вас стало больше, чем десять миллионов. Все это знают.
Он наклонился вперед и сузил глаза, глядя на меня с угрозой.
— Позволь мне уточнить. Вы хотите сказать, что клиники могут контролировать, оплодотворяют ли они мать мальчиком или девочкой?
— Совершенно верно.
— Тогда почему, черт возьми, у вас все еще по двадцать женщин на каждого мужчину? Если вы все созданы в клиниках, потребуется только одно поколение, чтобы выровнять цифры.
Зная, что ему не понравится мой ответ, я засунула руки под бедра и попыталась говорить небрежно.
— Именно мужская агрессия и жажда власти привели к Токсичной войне. Все это однажды должно было прекратиться, и после гибели восьмидесяти пяти процентов населения мира на двадцать шесть женщин приходился только один мужчина. Вполне естественно, что женщины активизировались и сформировали новую политику, основанную на возвращении планеты к жизни.
— Ты не отвечаешь на мой вопрос.
— Причина, по которой мы не сравняли число мужчин и женщин, заключается в том, что совет опасается повторения прошлого. Для всех будет безопаснее, если женщины по-прежнему будут превосходить их числом.
Ноздри Тайтона раздувались, поэтому я поспешила добавить:
— Хотя следует признать, что с тех пор, как дисбаланс снизился с двадцати шести женщин на одного мужчину до двадцати женщин на одного мужчину, ситуация улучшилась.