До Крюкова никто не писал и так:
«Густой медовый запах шел от крупных золотых цветов тыквы с соседнего огорода » ( Крюков . Повесть « Зыбь ». 1909) – «… с огородов пахнуло медвяным запахом цветущей тыквы » ( ТД: часть 6, LXI, 400 ).
И так тоже:
«– Польша бунтовалась, – там такая вша! – Ни пар ее не берет, ни мороз! Мы уж черными бутылками ее давили. Расстелешь на полу, где есть пол гладкий, да черной бутылкой и ведешь по овчине…» (« Около войны ») – «–… Давите их всех разом! » – «Как так?» – спрашивает. Я и посоветовал ей: «Сымите, – говорю, – одежку, расстелите на твердом месте, и бутылкой их ». Гляжу: сгреблась моя генеральша и – за водокачку, гляжу: катает по рубахе бутылку зеленого стекла …» ( ТД: 8, I, 300 ).
А вот редчайший глагол – запеснячить (запеть): «– А гораздо слышно? – с удивлением воскликнула она. – Ах ты. Господи!.. Я-то, я-то на старости лет в Спасовку запеснячивать вздумала!.. Это все она меня, будь она неладна... “Давай да давай сыграем, скуку разгоним, никто не услышит”. Вот старая дура!.. – А хорошо пели ! – с искренним восхищением отозвался Ермаков » ( Крюков . « Казачка ». 1896) – «– Это – не проводы. Еланские так играют. Это они та́к запеснячивают . А здорово , черти, тянут ! – одобрительно отозвался Прохор …» ( ТД: 7, XIX, 187 )
Еще из уникального:
« развязал хитрые – калмыцкие – узлы тонких веревочных вожжей» (« Весна-красна ». 1913) – «С этого дня в калмыцкий узелок завязалась между Мелеховыми и Степаном Астаховым злоба». ( ТД: 1, XIV, 70 ).
«… увязая ногами в тяжелой, кочковатой пашне » (« Зыбь ») – «… вихляя ногами по кочковатой пахоте » ( ТД: 3, VII, 296 ).
Или вот железнодорожная сценка:
«Опять прожурчала свистулька, и затем лязгнули какие-то железные сковороды , вагон вздрогнул , недовольно, как казалось Егорушке, по-стариковски, скрипнул, но сейчас же спохватился и, скрывая недовольство, засмеялся дребезжащим смехом: прр... фрр... прр... фрр... Маленькая станция с ее огоньками тихо поплыла назад в теплый сумрак летней ночи. Отец Егорушки, снявши картуз, стал часто креститься, а за компанию с ним осенил себя крестом два раза и батюшка – неторопливо и истово. Между тем в это время мимо вагона быстро пробежала водокачка , а за нею какие-то маленькие домики с светящимися окошками. Потом за окнами стало темно , и лишь мигали звезды над краем земли. А вагон теперь уже сам бежал с дребезжащим стуком и приговаривал: ох-хо-хо... ох-хо-хо... так-так... так-так...» (« К источнику исцелений »).
Что такое эти железные сковороды? Подсказка в «Тихом Доне»:
«Спустя несколько минут паровоз рванул вагоны , лязгнули буфера , зацокотали копыта лошадей, потерявших от толчка равновесие. Состав поплыл мимо водокачки , мимо редких квадратиков освещенных окон и темных , за полотном, березовых куп» ( ТД: 4, XV, 142 ).
И десятки, сотни диалектизмов, которая русская литература не знала до Крюкова. Более половины из их мы находим и в «Тихом Доне». Но в «Большом донском словаре» 18 тысяч диалектизмов. Как же могли два писателя, взяв по тысяче, почти на две трети так угадать?
И такой вот набор народных словечек:
антилерица – антилерия; аполеты – еполеты; архирей; бонба; воряга; встрел (т. е. встретил); всурьез; дохтур – дохтор; ероплан; етап – етапный; капрызное – капрызности; либизация – нибилизованный; мовтобиль и нефтонобиль – антомабиль; обнаковенно; обчество; ослобонить; патрет; пинжак; помочь (помощь) ; примать (принимать); скрозной – скрозь; страма; собчать – сообчать; струмент; упокойный – упокойник ; фатера; фершал; фулиган – фулиганить; чижолый; шешнадцать.