— Мы отзовем силу предков, — негромко продолжила Дейдре. — За год управимся, и ни одно зелье, ни один амулет в котором использовались хоть какие-то частики драконов — все это потеряет силу. Даже если это были добровольно отданные чешуйки или клыки или когти. Вы не цените доброты.
— Зачем же вы пришли вдвоем? И кто будет усмирять Черного Колдуна? — король встал, будто веря, что так его слова имеют больший вес.
— Затем, что мы пришли не к вам, — усмехнулась Дейдре, — сейчас меня слышит каждая светлая целительница. Слышит и знает — мы пришли, чтобы помочь. Тот, кто хочет честно жить и трудится уйдет на плато. Или будет перенесен нами туда, куда пожелает сам. Вы больше не сможете издеваться над теми кто не может, и не хочет дать вам отпор!
— Черный Колдун потеряет свою страшную силу вместе с вашими артефактами, — ответил королю Эйринн. — И дальше это уже будет ваша печаль. Назначьте за его голову награду Ваше Величество, да побольше. В мире много лихих людей. Уж мы, драконы, это точно знаем.
Из тени колонны за счастливой парой наблюдали несчастные глаза. Латриис, коварством и хитростью устроившаяся придворной ведьмой, поедала взглядом своего бывшего жениха. Долгих семь лет она кровью, болью и унижением пробиралась на верх, во дворец, но для чего? Для того, чтобы полюбоваться как то, что принадлежало подобрала человеческая самка? Ах, почему он не был таким с ней? Почему не стоял на шаг впереди, собой прикрывая от чужих взглядов? Почему не придерживал бережно, помогая до того, как она на него рявкнет? Права она была, ох права — не любил, врал крылатый мерзавец.
Злость застила разум Латриис и в беззащитную спину Дейдре полетел черный сгусток магии, смертельный для всего живого.
И на всю оставшуюся жизнь в голове Дейдре оставалась только одна загадка — отчего Гайнор закрыл ее собой и как ему удалось убить придворную ведьму одним- единственным метательным ножом.
Вот и закончилась эта короткая сказка. Драконье плато со временем стало прибежищем для магов и целителей всех мастей, научным центром маленького волшебного мира.