- Вообще то, это страшная тайна, но если ты пообещаешь никому ее не рассказывать...
Санта с самым серьезным выражением лица пообещал молчать, как скальная могила. Бойкого мальчишку более чем устроила такая клятва.
- В наших могильниках в скале есть древний подземный ход, который связывает их с такими же старыми могилами в Патаре. Надо только зайти в нужную могилу и девять раз стукнуть по тайному камню в задней стене пещеры - стена тут же отъедет в сторону и откроется каменный коридор, по которому можно спокойно дойти аж до самой Патары. По моим подсчетам, убийцы сейчас как раз должны подходить к выходу из туннеля.
- Ну а сам-то ты бывал в том подземном коридоре? - улыбаясь, спросил Санта у малыша.
- Пока нет, - ответил тот, шмыгнув носом. - Но это просто потому, что я пока не могу достать до тайного камня. В следующем году, я обязательно попаду туда.
- Удачи тебе, - сказал Санта, похлопав малыша по плечу, и тот тут же исчез в толпе зевак также внезапно, как и появился.
Горожане стали понемногу расходиться, обсуждая разные версии убийства и строя свои догадки, кто бы мог его совершить. Впрочем, Славик с удивлением услышал, как две женщины за его спиной живо обсуждали свадьбу дочери их общей знакомой. Санта тем временем продолжал разглядывать толпу вокруг и вдруг громко кого-то окликнул. Вскоре Славик увидел как к ним медленно приближается полный хозяин харчевни, с которым они сидели за одним столом всего несколько часов назад. Освободив одну руку из под складок своего шерстяного покрывала, трактирщик взял Санту под локоть и, как и в своем заведении, сперва подозрительно осмотревшись вокруг, заговорил.
- И снова удушение, господин Николас.
- Вот как, - сказал Санта, нахмурившись. - Мне повезло, что я вас здесь встретил, господин Лукас, мне нужен ваш совет, а точнее подсказка.
- Я полностью к вашим услугам, - важно сказал трактирщик.
- Знаком ли вам такой городской чиновник: низенького роста, круглый, с короткими ножками, говорит писклявым голосом. Он должен жить где-то неподалеку, - сказал Санта.
- Хм... Судя по описанию, похоже на господина Константиноса из налоговой службы порта. Он живет рядом с площадью императора Адриана, его дом пятый слева если идти вверх по улице от статуи жены Императора, - ответил Лукас.
- Спасибо, вы мне очень помогли, господин Лукас, - слегка поклонившись трактирщику сказал Санта.
- Всегда рад, господин Николас, - ответил тот с достоинством. - Но неужели Константинос как-то связан... - и Лукас повернул голову в сторону подворотни, где был задушен египтянин.
- Я потом вам все объясню, - ответил Санта.
- Понимаю, что ж не буду задерживать. Был снова рад вас повидать, господин Николас.
И сжав на прощанье локоть Санты, Лукас пошел вниз по улице к своей харчевне. Санта же, как и предполагал Славик, направился прямиком к дому писклявого чиновника, которого, как они теперь оба знали, звали Константиносом.
Пройдя быстрым шагом несколько кварталов, Санта и Славик вышли на большую прямоугольную площадь, которая в этот поздний час была почти безлюдна. Лишь одинокий уличный торговец тащил за собой свою тележку с лотками в одну из боковых улочек. Славик сразу догадался, что это и была площадь Императора, о которой рассказывал им хозяин харчевни, поскольку посередине нее возвышались две громадные мраморные фигуры - статуи императора Адриана и его жены. Когда они прошли мимо памятников, Славик отметил, что Императора Адриана увековечили в мраморе, когда он был еще довольно молодым человеком, можно даже сказать, юношей, с короткой бородкой и кудрявыми волосами. Неудивительно, что и его Императрица также была молодой и красивой. Найдя улицу, на которую указывала им Императрица своею мраморною рукою, Санта и Славик стали считать дома и вскоре увидели впереди двухэтажное жилище Константиноса. Когда они уже почти дошли до цели, из дома чиновника неожиданно вышел небольшой отряд стражников и молча проследовал мимо них в сторону площади. Крайний солдат искоса глянул на забрызганный грязью плащ Санты, но ничего ему не сказал. Славик был в замешательстве. Так значит стражники тоже подозревали писклявого чиновника в убийстве египтянина? Ну да, наверняка, в порту кто-то слышал, как захворавший налоговый чиновник вызвал покойного перед его смертью к себе домой, чтобы заверить тому купчую. Почему же стражники в таком случае не арестовали Константиноса? Наверняка, Санта тоже задавал себе эти вопросы. Не спеша приблизившись к дому чиновника, который, в отличие от остальных зданий на улице, просто утопал в зелени, он замер и стал прислушиваться. Окна первого этажа не слишком ярко освещались живым огнем свечей или лампад. "Он наверняка сейчас подберется к освещенному окну и подслушает о чем говорят Константинос и Бродяга, если Бродяга, конечно, еще здесь, а не где-нибудь в горах за городом", - подумал Славик. В этот момент двери дома чиновника снова, лязгнув засовом, отворились и из них вышли на улицу две фигуры, в одной из которых Славик сразу же узнал Константиноса. Слегка захлебываясь и как обычно пискляво, чиновник за что-то благодарил своего спутника. Санта тут же прыгнул за большой розовый куст, росший на углу здания. Славик быстро последовал за ним, хотя в его случае, в этом не было никакой необходимости.
- Было чрезвычайно любезно с вашей стороны пожертвовать своим вечерним временем и зайти ко мне, дабы засвидетельствовать исполнение мною моих должностных обязанностей, господин Алексиус, - лебезил перед своим гостем, высоким и крупным горожанином с толстой шеей, Константинос.
- Полно вам, дело пустячное. Вы попросили, я зашел, - низким голосом ответил гость Константиноса. Как и хозяин харчевни, он тоже был замотан в длинное шерстяное покрывало коричневого цвета.
- Нет, нет, вовсе не пустяки, многоуважаемый Алексиус! - взволновано возразил ему чиновник. - Вы видите как все обернулось? Несчастного египтянина убили и, если бы не вы, я бы сейчас был уже на полпути к городской тюрьме. А потом суд и казнь! - истошно пискнул Константинос.
- Да ладно, ну какой из вас убийца, - скривился недовольно Алексиус, которому, похоже, не посчастливилось быть соседом налогового чиновника. Заметно было, что тот его раздражал и он не так охотно, как на словах, простил ему свой испорченный вечер. Оглядев дом Константиноса, Алексиус снова поморщился.