28 мая во время ярмарки на базарной площади г. Варена Стонис (1949 года рождения; сантехник) и три его товарища вывесили национальный флаг. Товарищи Стониса были сразу же схвачены милицией, ему удалось уйти. На следующий день на той же площади он совершил самосожжение. Умер он 10 июня в военном госпитале. Похороны проходили под надзором милиции и КГБ. Во время похорон все дороги в Варену были заблокированы. 3 июня на одной из улиц Каунаса (площадь, на которой совершил самосожжение Каланта, охраняется) сжег себя по тем же мотивам Андрюшкявичус (1912 года рождения; рабочий). Умер он на следующий день в военном госпитале. Похоронен был милицией тайно, в неизвестном месте. 10 июня на улице Капсукас пытался совершить самосожжение Заличкаускас (1910 года рождения; рабочий), но был схвачен. Сейчас он находится в военном госпитале».
По всей Литве шли посадки по дурдомам, люди сваливали в другие города, в том числе в Таллин, где обитала целая группа литовских беженцев. Другая часть беженцев прибыла из Москвы и Питера: пипл тоже спасался от дурдомов, которые им грозили по случаю визита в СССР американского президента Ричарда Никсона. Известно, что в США хиппи выступали против Никсона как разжигателя вьетнамской войны. Советские власти собственным хиппи тоже не доверяли: кто знает, что могут выкинуть эти больные на голову?
В обеих столицах, которые заокеанский гость должен был посетить, фасады зданий на центральных улицах красили до второго этажа (выше якобы из окна автомобиля не видно), а ненадежный народ пытались рассадить по дурдомам. Люди валили в Таллин отсиживаться. По весне в городе высадился целый десант. Среди новых гостей здесь появились такие персонажи, как Диверсант, Джонни, Сережа Зимин, Юра Федоров, Клёпа, Сережа Дурак, Сержант, Монро, Сеня Скорпион, Вася Лонг, Саша Ермаков… К сожалению, всех не упомнить — столько воды утекло!
Зачастили и уже знакомые нам питерцы: Лео, Женя Кричман, Жгиров, Кирилл Воскресенский, Гена Зайцев[13], Меланья… Нарисовалась даже хипповая троица из Тбилиси: Гурам, Шота и Наина. Гурам утверждал, что они единственные хиппи во всей Грузии. Хотя грузины, по его словам, вовсе не считали себя частью СССР (даже якобы в аэропорту объявляли: «Внимание, объявляется посадка на рейс в Советский Союз, по маршруту Тбилиси — Москва), к проявлениям западного либерализма в виде потертых джинсов и длинного хайра у мужчин они относились крайне не толерантно. Вот троица и перебралась в Эстонию — поближе к реальному Западу.
В те времена под Таллином находился известный по всему Союзу рыболовецкий колхоз им. С. М. Кирова. Тут были очень крутые зарплаты, а для колхозников устраивались шумные и дорогостоящие мероприятия. По «Песочнице» прошел слух, что в этом колхозе будет рок-концерт с бесплатным пивом по случаю летних Дней молодежи. Но когда наша десантная рота высадилась на кировском побережье, никаких предполагаемых позиций мы не обнаружили: ни рок-концерта, ни пива. Пипл угрюмо переминался с ноги на ногу в ожидании обратного автобуса. Папирос тоже не было. А курить хотелось! Неподалеку от остановки, на пригорочке, разложила скатерть с напитками и закусками компания местных рыбарей. Я решил стрельнуть у них сигаретку. Не успел я еще подойти, как мне уже машет человек из их команды:
— Эй, ты кто? Давай сюда!
— Я… литовец! Хочу курить.
— А выпить не хочешь?
После первой стопки сразу же пошла прана по сосудам.
— Ты что тут делаешь?
Я сообщил, что скрываюсь от советской власти за участие в народном восстании:
— Каунас, революшн, баррикадас!
— А твоя компания там, на остановке, — тоже литовцы?
— Да, литовцы! Мы должны были встретить здесь наших эстонских друзей, но как-то потерялись…
— Ну так зови своих приятелей сюда!
Через пять минут вся наша тусовка, которую я оперативно предупредил про «литовскую революцию», сидела вокруг импровизированного стола. А водки — залейся. Сразу видно: колхоз-миллионер. Эдика от такой наглости даже немного заколбасило:
— Вова, карэн уркас вырубонас! — обращается он ко мне (Карэн — это наш знакомый урка), намекая, что пора бы и честь знать, а то ведь местные могут и не понять юмора.
— Герай, баррикадас но пасаран!
13