Когда он кончил со мной, я едва мог дышать.
— Теперь крепко схватитесь руками за ремни, — сказал он. — Схватитесь так, будто вы стараетесь их разорвать. — Он пошарил в своем кармане и вытащил два маленьких предмета, которые я не успел разглядеть.
— Они хоть как-то помогут вам, — оказал он, наклонился надо мной и вставил по одному из них в мои уши. Секунду он озабоченно оглядывал меня — и вдруг усмехнулся. Затем ушел.
Спустя несколько минут — или лет, или секунд — я услышал — очень слабо из-за ушных пробок — свист коммуникатора. На этот раз только три звука, как будто сильные порывы ветра, но голоса за ними не последовало…
Временная тишина — а затем началось «Опьянение» — «Джэг»… Первая ступень — какое-то бешеное, почти конвульсивное содрогание, встряхнувшее весь корпус корабля так, что у меня даже мелькнула мысль, что что-то случилось, какая-то часть бесконечно сложной машины не в порядке.
Несмотря на мучительную тесноту ремней, тело мое непреодолимо потянуло вперед, так что я думал, что пластмасса врежется в мясо.
Затем последовал неистовый Грохот. Несмотря на пробки в ушах, этот Грохот, казалось, пронзил мой мозг, подобно раскаленному добела скальпелю. Что-то вроде апофеоза грохота, который исходит от подвергаемого испытанию металла, доведенного до самого предела его прочности. Затем все — грохот, вибрация, резь ремней — все это слилось вместе и было ВНУТРИ меня. Я чувствовал себя так, как будто все мое существо — под этим я подразумеваю нечто большее, чем одно мое тело, — сопротивляется СИЛЕ, алчущей моего полного уничтожения, совершенной дезинтеграции…
Потом — НИЧТО… пока я не пришел в себя и не почувствовал, как чьи-то руки возились с ремнями, стягивающими мои ноги.
Это был Бозан. Он нормально держался на ногах, и я понял, что Искусственное Поле Тяготения снова начало действовать.
Когда он отстегнул нательные ремни, я ухитрился даже произнести несколько слов. Возможно, он даже не разобрал их, но догадался, о чем я пытаюсь спросить. Он сказал:
— Вам уже нечего беспокоиться, доктор. Мы прошли через все…
Прошло немного времени, и я смог наконец снять свою промокшую одежду, надеть свежую форму и отправиться в кают-компанию. Если не считать головной боли и слабости в коленях, я чувствовал себя довольно неплохо. Но мне был просто необходим стакан вина. Видимо, я оказался не одинок в этом желании, потому что Фарман был уже там. Благодаря могучему телосложению его у нас прозвали «Межпланетной Гончей Особенной». У меня екнуло сердце, когда я его увидел. Но было похоже, что на этот раз меня не собирались высмеивать.
Да, Джерри Фарман не был склонен шутить. Он только сказал:
— А, док! — И поднял свой стакан. Затем добавил:
— Это был очень трудный «Джэг», что и говорить! — Он надул щеки, — Я думал, что части моего тела уже больше никогда не сойдутся.
Это заявление помогло мне почувствовать себя увереннее. Я ответил:
— И я тоже.
Налив стакан вина, я одним залпом выпил добрую его половину.
— Самое неприятное — это мои ноги, — сказал я. — С ними что-то нехорошо.
— Это зависит не от вас, док, — ответил Фарман. — Это зависит от корабля и от разницы в скорости.
Он осушил свой стакан, поставил его и направился к выходу, но у двери остановился и обернулся.
— Не хотите ли подняться в Зону Управления? Сейчас самое время встряхнуть себя тем, чтобы взглянуть в Большой Экран.
Я ухватился за эту возможность почему-то с таким нетерпением, что, даже не допив своего стакана, поспешно последовал за Фарманом в Зону Управления.
Адамс сидел в кресле пилота, и глаза его были устремлены на восьмифутовый экран огромной телеустановки. Он даже не пошевелился, когда мы вошли, но зато Квинн, увидев нас, вскочил. Он сказал: «А!» — и облизнул губы, томимый жаждой. Посмотрев на меня, он спросил:
— Не хотите ли сесть на мое место, доктор? — И быстро прошмыгнул мимо меня к выходу.
Все еще не оборачиваясь, Адамс заговорил с Фарманом. Он сказал:
— Сообщите мне координаты корабля, Джерри.
— Сейчас проверю, — ответил Фарман и торопливо сел на свое место перед огромным астроглобусом, мягко поворачивающемся в прозрачном футляре.
Кресло Квинна стояло немного в стороне от мест пилота и астронавта, возле второй группы вычислительных машин. Я сел в него, повернулся и взглянул на экран телеустановки.
Внезапно у меня вырвалось удивленное восклицание.