Эйнжел прижалась своим лбом к моему, потому что контакт кожи с кожей всегда усиливал метафизические способности. Моя львица рыкнула и прыгнула вперед, выпустив когти. Я вздрогнула в руках Эйнжел. Она обняла меня крепче, пока я сопротивлялась ощущению фантомных когтей, которые пытались разорвать меня изнутри. По-настоящему серьезных травм мои внутренние звери ни разу не причиняли, но были те секунды и даже минуты, когда мое тело еще не успевало понять, что его на самом деле никто не ранит.
— Маршал, вы там в порядке? — Поинтересовался Ледук со стороны клеток.
Мне пришлось вдохнуть через боль, чтобы ответить ему:
— Ага, просто… в порядке я.
Брукс двинулась вперед, чтобы отвлечь Ледука. Она достаточно времени проводила среди оборотней, чтобы распознать проблему, когда видела ее. Она начала спорить с шерифом о том, что Бобби должен выйти на свободу сейчас же, под ее ответственность, что было смешно и не имело под собой никаких законных оснований, но она все равно возобновила свою ссору с Ледуком. Это дало мне немного времени на то, чтобы выпрямиться и притвориться, что ничего не произошло.
Эйнжел заговорила, прижав губы к моему лицу, так что ее шепот не услышал бы ни один человек, как, вероятно, и Бобби.
— Нам надо вывести тебя отсюда.
Пьеретта подошла к нам так, будто у нас тут были групповые обнимашки, и тоже шепнула:
— Нам нужно уединение, чтобы обсудить кое-что с большим верльвом.
Я затупила на секунду, а потом поняла, что она говорит об Олафе, а не о Никки. Вслух я сказала:
— Надо оставить хотя бы одного из вас с Бобби.
— Дело закрыто. — Произнес Ледук. — Как только утрясутся вопросы с законностью, Бобби вернется домой. Нам больше не надо, чтобы с ним нянчилась Коалиция, не так ли, Бобби?
— Сомнения заставили меня потерять контроль над своим зверем. — Сказал Бобби. — Больше я в себе не сомневаюсь. Я знаю, что не убивал своего дядю.
— Если бы ты не был териантропом, то мог бы уйти прямо сейчас. — Заметила миз Брукс.
Я кивнула и вошла в помещение с клетками так, словно моя львица не ворочалась внутри меня. Тупая боль от этого была довольно скучной. И болью-то не назовешь.
— Я сожалею, миз Брукс, но Бобби придется остаться на ночь в камере. Надеюсь, завтра он будет дома и все наладится.
— Вам известно, что он невиновен. Зачем ему проводить еще одну ночь в тюрьме? — Спросила она.
— Затем, что он оборотень, которого обвинили в убийстве. Я могу отказаться убивать его даже в том случае, если в ордере указано его имя, но пока он не обелит свою репутацию в глазах общественности, ему, вероятно, будет безопаснее находиться за решеткой.
— Вы хотите сказать, что люди, которые знают меня всю жизнь, могут попытаться навредить мне? — Спросил Бобби, стоя у открытой двери своей клетки.
— Я только хочу сказать, что не стоит испытывать судьбу. Останься тут на ночь и, может, частично на завтра, а мы тем временем разберемся, что делать дальше.
— И меня никто не казнит? — Уточнил он.
— Тебе не стоит переживать о том, что кто-то из нас придет за тобой в этом смысле. Мы здесь не для того, чтобы убивать тебя.
— Мы сделаем все возможное, чтобы тебя выпустили как можно раньше. — Заверила его миз Брукс.
— Вам известно, что у него нет права на адвоката, потому что он сверхъестественный. — Сказал Ледук.
— И, тем не менее, я здесь. — Парировала она.
— Вы здесь, но прав у вас нет, потому что у Бобби их тоже нет. — Возразил Ледук.
— И это чудовищно. — Заметила миз Брукс.
Ледук пожал плечами и развел руками.
— Вы слышали маршала. Он должен сидеть под замком ради своей же безопасности, как и ради безопасности окружающих. — Шериф загнал Бобби обратно в клетку и закрыл за ним дверь с характерным щелчком.
Пальцы Бобби сжали прутья решетки.
— Обещаете, что завтра я выйду отсюда?
Я не очень поняла, к кому именно он обращался, но все же ответила:
— Да, завтра ты отсюда выйдешь.
— Анита, ты не можешь обещать ему этого. Разборки могут занять несколько дней. — Возразил Тед-Эдуард со стороны двери.
— Я буду бороться за то, чтобы тебя выпустили. — Заявила миз Брукс.