— В таком случае, мне нужны гарантии моей безопасности. — Заметил Олаф.
— Какие еще гарантии? — Не поняла я.
— Ты признаешь, что не справишься со всеми нами? — Поинтересовался Никки, и в тот момент я поняла, на что он намекал мне своим взглядом.
— В обычной ситуации меня бы не смутил расклад, где четверо против одного. — Ответил Олаф. — Но вы все — оборотни, при этом двое из вас — бывшие члены спецподразделений, и еще здесь ты.
Никки кивнул, принимая комплимент.
— Почему речь только о четверых? — Поинтересовался Эдуард.
— Ты хочешь узнать, кто из нас лучше. Ты этого не выяснишь, если нападешь на меня в группе.
Я покосилась на офис позади нас.
— Нам надо пойти куда-нибудь в другое место, чтобы продолжить этот разговор.
— Согласен. — Поддержал Эдуард.
— Конечно. — Согласился Никки.
— А ты не будешь спорить с тем, что он не включил тебя в список своих возможных противников? — Поинтересовалась Эйнжел.
— Не тогда, когда мы торчим перед офисом шерифа. Так что давайте-ка еще раз. Каких гарантий ты хочешь, Отто? — Спросила я.
— Твое слово чести и… Теда, что мне не причинят вреда, если я пойду с вами.
— Я дам тебе свое слово чести, но при условии, что ты не попытаешься напасть на нас первым.
— Я не стану пускать первую кровь. — Ответил Олаф.
— Обещаешь? — Уточнила я.
— Даю тебе слово.
Я кивнула.
— Окей.
— И ты просто поверишь ему на слово? — Удивился Кастер.
— Отто свое слово держит, так что — да.
— А слово чести остальных тебе не нужно? — Поинтересовался у Олафа Кастер.
— Я знаю, что Анита и Тед свое слово держат. — Ответил Олаф. — Я почти уверен в том, что слово чести Никки ничего не стоит. Он слишком хорошо лжет. Остальных я не знаю, так что не могу доверять вашему слову. — Он повернулся к Эдуарду и спросил. — Ты дашь мне свое слово, Тед?
Эдуард посмотрел на него серьезно и молчал пару секунд, затем кивнул.
— Я даю тебе свое слово.
Олаф улыбнулся, и эта улыбка была почти нормальной, как если бы он был искренне рад.
— Куда мы отправимся, чтобы поговорить?
— Я думал, ты захочешь, чтобы мы пошли к тебе в номер. — Сказал Эдуард.
— Я еще не снял себе номер.
— Здесь, в Ханумане, выбор номеров небольшой. — Заметил Итан. — Мы сняли себе два со смежной дверью в гостинице.
Мы все переглянулись между собой, и, кажется, определились с местом для разговора. Это было как раз вовремя, потому что на крыльце появился Ледук.
— Что за хрень? — Возмутился он. — Я же сказал, что это дело больше не сверхъестественное, так что маршалы могут остаться, но остальные пусть проваливают.
— Представители сверхъестественной ветви могут назначать себе помощников, а они прираваются к маршалам. — Напомнила я.
Шериф покачал головой, держа пальцы на своем ремне, и этот жест казался отработанным, но немного неловким, потому что лишний вес он набрал недавно, и еще не успел к нему привыкнуть.
— Если в этом деле больше нет сверхъестественного элемента, то ни хрена. Единственная причина, почему вы все еще здесь, это ордер в вашем кармане. Как только он перестанет действовать, вы все отсюда свалите.
— Шериф, мы сейчас в такой глубокой законодательной «серой зоне», что я даже представить себе не могу, когда мне уже можно будет отсюда свалить.
Эта фраза заставила его невольно рассмеяться.
— Что ж, полагаю, с этим я спорить не могу, но мне известно, что вы можете назначать себе помощников в том случае, когда ситуация серьезная и маршал на охоте один, так что ему нужна подмога. Насчет этого дела я уже ни в чем не уверен. Вы должны были охотиться Бобби, а в итоге здесь вообще нет ни одного монстра.
— Вы правда верите в то, что люди, которые убили Рэя Маршана, не монстры? — Спросила я.
Остатки улыбки исчезли с лица Ледука, и он вдруг показался изможденным и старше, чем был. Это было из таких дел, которые по-настоящему тебя выматывают.
— Я вас понял, Блейк. А теперь берите свой резерв и проваливайте.
Эйнжел подплыла к нему.
— Ох, Дюки, ты будешь скучать по мне, когда я уйду.
Улыбка вернулась на его лицо.
— Ну разумеется, я буду скучать по тебе, Эйнжел. Какой бы из меня был джентльмен, если бы я ответил иначе.
Она поцеловала его в щеку так, как вы целуете своего дядю, с той только разницей, что от поцелуя Эйнжел остался четкий красный отпечаток ее губ.
— Ты всегда джентльмен, Дюки. — Сказала она, и ее голос прозвучал куда более хрипло, чем нужно.