Олаф щелкнул пустым патроноприемником, а я продолжала следить за телом, пока он перезаряжал обойму. Это просто формальность — наблюдать за телом вот так, потому что оно было максимальном мертвым, если только мы не собирались сжечь его дотла. Но это же не вампир, так что жечь его было бы чересчур — как с точки зрения закона, так и с точки зрения метафизики. Ордер был выполнен.
78
Я стояла снаружи, под солнечными лучами, стараясь не думать и не чувствовать, но у меня ни хрена не получалось. Олаф встал передо мной, практически загораживая мне солнце.
— Мы все-таки убили вместе. — Произнес он.
Я медленно повернула голову и посмотрела на него. Любой, кто знал меня достаточно хорошо, отошел бы подальше или попросту заткнулся. Очевидно, Олаф знал меня недостаточно хорошо.
— Но это было неудовлетворительно.
— «Неудовлетворительно»? «Неудовлетворительно»! Что за хуйня, Олаф? Что, блядь, за хуйня! — Заорала я, и поняла, что назвала его настоящим именем перед другими копами.
Я медленно вздохнула, стараясь проглотить свою злость и начать рассуждать здраво, а не просто бездумно реагировать, но у меня перед глазами по-прежнему стояла окровавленная блондинистая шевелюра Бобби и его мозги, расплесканные по полу. Мне хотелось орать — без слов, безнадежно и яростно вопить во все горло. Единственное, что меня сдерживало, это осознание того, что если я начну орать, то уже вряд ли остановлюсь. Не в смысле, что я скажу Олафу то, о чем потом пожалею. А в смысле, что я буду орать до тех пор, пока не сорву глотку, а когда мой крик стихнет, возможно, я заплачу, ну, или придумаю себе какое-нибудь более полезное занятие.
— Я сожалею. — Сказал Олаф.
Я уставилась на него, потому что из всех тех вещей, которые он мог бы сказать, чтобы попытаться меня успокоить, это был хороший вариант, особенно учитывая, что его выбрал Олаф. Я пялилась на него, не находя слов. Его лицо было пустым и спокойным лицом серийного убийцы. Не с таким лицом вы произносите, что вам жаль.
Я почувствовала энергию Никки еще до того, как внедорожник затормозил позади скорых и толпы местных зевак. У трагедии всегда бывают зрители. Сегодня я их всех ненавидела. Но именно толпа с мигалками помогла Никки и остальным понять, где я. Так что, может, мне не следовало их ненавидеть, но я ненавидела. Они оказались здесь не для того, чтобы помочь. Они просто пришли поглазеть. Они хотели хлеба и зрелищ. Господи.
Внезапно Никки оказался рядом со мной. Кажется, я немного провалилась во времени. Вот дерьмо. Я должна быть сильнее этого. Никки вел себя осторожно и не прикасался ко мне, потому что он чувствовал то, что чувствую я, а значит, он понимал, что если обнимет меня сейчас, то я начну орать, рыдать и отбиваться. Ближайшие несколько минут нам лучше обойтись без прикосновений.
— Анита, мне так жаль.
Я посмотрела на него, и Олаф все еще стоял достаточно близко, чтобы я могла видеть его через плечо Никки. Они оба сказали почти одно и то же, и у них обоих при этом были пустые социопатичные лица.
— Чего тебе жаль, Никки? Не ты его убил. Это сделала я.
— Ты не заставляла… его убивать Рико. — Заметил Никки.
Он хотел сказать «Бобби», но не стал напоминать мне имя. Лучше не думать об именах, если изрешетил кого-то пулями. Это просто тела, мясо, они не настоящие — не те люди, которых ты знал, или думал, что знаешь. Только так. Просто дохлое мясо. Его нельзя персонализировать. Я проглотила крик, который, казалось, застрял у меня в глотке. Ни одно слово не помогало мне избавиться от него, как будто я никак не могла подобрать подходящий звук. Я облизала губы. В горле у меня пересохло.
Пьеретта упала передо мной на колени:
— Я подвела тебя, моя королева.
— Встать! — Рявкнула я.
Никки схватил ее за руку и поднял на ноги.
— У нас тут публика. — Сказал он.
— Петра, нас снимают. — Добавил Итан.
Я обернулась, чтобы найти телевизионщиков, но нас окружали телефоны и смартфоны, которые снимали столько, сколько им позволяла полиция. Городские копы, которые все еще были в этом районе, вдруг появились, как по волшебству, чтобы помочь справиться с толпой зевак.
— Вы не должны были допустить этого! — Орал Ледук, направляясь к нам.
— Вы сами их выставили, помните? — Парировала я.
— Мы бы не допустили этого, если бы могли здесь остаться. — Добавил Итан.