— Я тоже потерял близкого человека. Его доверие. Однажды я не поддержал брата перед нашим отцом. Да, у меня был брат. — Будто сам себе внушает Мадара. Кажется, и правда брат у него был так давно в жизни, что сейчас спустя время ощущение, что будто его и не было.
— У тебя был родной брат? — тут же оживляется Грейс.
— Да. И, он погиб.
— Как? Если, не хочешь, не рассказывай.
— Расскажу. Сразу сделаю ремарку Нона, знает, что он умер сложно объяснить, но с ней всегда кажется так сложно об этом начать говорить, но эта рана не перестаёт ныть. Вот почему сейчас я чувствую лёгкость рядом с тобой и хочу выговориться. Его звали Изуна, красивый, подающий перспективы моей семьи юноша. Только идущий не по правилам сложившиеся по канонам нашей семьи, а можно сказать и клану из века в век. Он должен был поступить в Гарвард, наш отец договорился об этом ещё до того, как он закончил старшую школу. Он был разносторонним человеком, успевал отлично учиться и быть в центре внимания молодежи. В общем всё у него шло как по маслу. Вот только юристом он становится не хотел. Ему всегда нравились животные. И о его давней мечте стать ветеринаром, я знал, а наш отец нет. И, когда пришло время определяться с будущим, он, сжигая все мосты с отцом, ставит крест не только на Гарварде, а вообще заявляет, что поедет в годовой тур с друзьями, после окончания школы. И будет готовиться поступать Йель {?}[Частный исследовательский университет США] на медицинский. Тоже престижно, но для отца это как сменить работу в адвокатуре на ларёк. В общем я был последней надеждой отца, да и на брата тоже горячился, что он так поступает. Юношеский максимализм и все его производные, тогда я думал так. И наговорил ему кучу всякой бредятины. И мы рассорились. Он все же уехал с друзьями в тур по миру, в путешествие. А мы остались без него навсегда. Когда нам позвонили его близкие друзья из Швейцарии и сообщили, что в него врезался лыжник и его не смогли спасти. А мы не могли наказать этого человека, потому что виноват был мой брат, он выехал на запрещённую трассу. И это произошло. Осталось так много недосказанного, между нами. А ведь я его так хотел потом поддержать, говорил об этом с отцом после его отъезда.
— Мадара… Сказать, что мне жаль ничего не сказать. Понимаю тебя. Просто понимаю. — Она берет его за руку, Учиха в ответ аккуратно зажимает.
Он замечает сколько браслетов на её руке. Всё больше понимая какая, она для него странная. Слишком другая из всех, что ему доводилось встречать.
— Да я не напрашивался на пожалейки. — С едва заметной ухмылкой резюмирует он, и обнимает её, утыкаясь губами в её макушку, в ответ она обвивает руками мужской торс.
— Ладно, поехали в наш уютный мотель. Хочу, снова как вчера.
Да Мадара тоже этого хочет. Хочет Грейс без зазрения совести. Это ведь правильно? Проводить время с тем человеком, который с тобой как одно целое, и не только физически, но и мысленно считай, что они жизненно необходимые люди, друг для друга повстречавшие друг друга не в самые лучшие для обоих времена.
— Поехали.
Комнаты наполненная глубокими и порой отчётливыми вздохами вперемешку со стонами можно легко услышать через стены уютного столь небольшого номера мотеля где-то на отшибе Айдахо. Там, где оба странника жизни, что казалось нашли своё предназначения лёжа в одной постели. Занимаясь долго нерасторопно любовью переходя все в более страстные тона.
Мадаре нравилось быть сверху видеть её лицо полузакрытые глаза, о том, как она сжималась не только вокруг него, когда он был внутри и её лицо менялось от неистового наслаждения предвосхищая развязку, а потом снова по новой. Учихе нравилось больше, то, как она двигалась бёдрами ему навстречу сжимала его по бокам обвивая его своими ногами. Шепча еле разборчиво ему на ухо, когда он опускался для очередного сладкого поцелуя, чтобы бы он не останавливался. Продолжал снова и снова до самого утра. Потому что с восходом солнца танцы закончатся настанет их реальность, в ночи которой они от неё стремительно убегают. Прячась в надежде потускнелых фонарей, что никак теперь не освещают путь только звезды, луна и их обнаженные тела.
— Перевернись на живот, обопрись на локти, по-моему, так мы ещё не пробовали.
Попросил он Грейс, пока она все ещё не помогла отойти от долгожданной и такой долгой разрядки. Как уже он хочет по новой. Этот мужчина страстный, красивый по которому хоть учебник по анатомии пиши. Заставляет одним своим восторженным видом тянуться к нему все больше.
— Хорошо, — как в пьяном угаре еле улыбаясь постанывает она и ягодницами упирается ему прямо в пах.
Хочется думать обойдётся без сюрпризов на тот случай если он захочет отодрать её в зад. Она не готова и что ещё главнее она не любительская такого секса.
Мужчина трется своим истекающим членом о ягодицы девушки, не терпится снова войти. Почувствовать её там. В его голове это выглядит как ненормальная зависимость. Попробовав, он не в силах ей напиться сполна.
Он подтягивает её к себе берет за локти и резко входит. Девушка распахивает глаза будто что-то или кто-то её расколдовали приятно, очень приятно от новых ощущений не так привычно. Делать это навесу в такой вот позе, да и ещё спиной к своему партнеру чувствуя себя будто её рассекретили врасплох. Коррадо хочет сказать Мадаре, но он резко и сильно вдалбливается в неё то нежно успевает ещё задержаться в ней и круговыми движениями бёдрами разнести своими толчками такой импульс по телу девушки, что хочется закричать от наслаждения, но она давит в себе этот звук. На что Учиха наоборот предпочёл бы услышать вскрик наслаждения.
— Грейси не сдерживайся. Сделай это для меня давай же. Просьба простая, но такая нужная, поверь. — Мужчина чуть отталкивает её назад. Создаётся впечатление, что он удерживает её как будто насильно слабая опустившая голову не в силах держаться хоть как-то мужчина держит её за локти и продолжает дальше в том темпе.
До слуха мужчины доносится слабые, но отчетливые стоны наслаждения, его девушки. Девушки, с которой ему хорошо не первый раз. С девушкой, с которой он позабыл о наличие жены. С девушкой, с которой он готов грешить сколько угодно. Это их запрещённый рай, тот самый сад только неземных наслаждений{?}[ отсылка к картине Иеронима Босха]. Где даже в раю можно повстречать персонажей из ада. И кто же из них такой персонаж?
Комнату заполняют тихие вздохи и слабые выкрики наслаждения. Покорность и свобода. Покорность и свобода. Золотая середина, которую они оба испытывают друг с другом. Когда Мадара снова и снова прижимает её обмякшее тело к изголовью кровати грудью, а её лицо располагается рядом с прикроватным столиком её взгляд падает прямо на вибрирующий телефон Учихи, и на экране четко высвечивается «Нона» — жена. Первая женщина после матери, которая должна идти в списке самых важных людей в его жизни. Ради, которых он сорвётся и сразу помчится к ней, но он с ней. С Грейс. И это почему-то несчастно сильно греет сердце только тепло это обманчивое.
Грейс мокрая от пота скатываясь на подушку пока мужчина подминает её бедра под себя водит членом меж ягодиц, кончая прямо на поясницу и чуть выше. По впадинке между ягодиц стекают белесые капли, что так соблазнительно поддразнивают мужа Ноны Стюарт снова взять молодую любовницу. Но кажется на сегодня достигли пика оба. Но что, а точнее кто-то надаёт отчиму Скай и продохнуть, и это сама она не звонок вибрации раздающийся по всему номеру из маленького уголка. Он знает, что будет если Коррадо сообразит снять её. Но он этого не хочет. Никакой вариант из этого ему не нужен, кроме того, где он по новой прижимает девушку и снова плавно медленно входит в неё.
— Мадара остановись, мне звонят, а вдруг это мама я должна…
Он опускается к её уху, обдавая горячим дыханием осипшим голосом говорит:
— Это всего лишь Скай.
У девушки расширяются зрачки и все то напряжение испытывающее её тело напряжение из тела уходит. Уходит, как и последние остатки совести. Которых не было нет и не будет. Сейчас ей так хорошо с ним как никогда. Они оба в один миг оказались там, где нужно, с тем, с кем следует. И этого не изменить.