– Ваша милость, вы ужинать то будите или нет? – раздался голос Пенджа за дверью.
– Да, уже иду!
За ужином говорил только Пендж, потому что его вечер прошёл обыденно и скучно. Говорил он, правда, недолго, потому что разговор никто не поддержал. Барон приходил в себя, после вечерней прогулки. Ирта тоже была в мыслях где-то не здесь, ну, а меня беспокоили мои руки. То что в них или точнее у меня физической силы прибавилось, это как раз не беспокоило, а вот то что они светились, напрягало. Светились хоть и недолго, но я чувствовал, что могу в любой момент повторить свечение, что и сделал спустя несколько минут. Что самое интересное, свечение моих рук никто кроме меня не видел, даже Ирта. Она обладала небольшим магическим даром и яркий свет должна была видеть, но почему-то не видела. Из этого напрашивался вывод, что это не связано с магией, в привычном понимании этого слова для местных жителей и магов в том числе. Есть светящимися руками было непривычно, но интересно. Удерживая кусок курицы в одной руке, во вторую взял нож, чтобы нанизывать мясо на него. Нож препятствия в виде нежного куриного мяса не почувствовал, как впрочем, и моей плоти. Лезвие ножа вышло с тыльной стороны ладони, под изумлённым взглядом Керша, именно в этот момент решившего что-то у меня спросить. Ни боли, ни каких-то других ощущений я не ощутил, плавно вытянув лезвие обратно, посмотрел на ладонь. Никакой раны там не обнаружил, словно нож не в плоть вошёл, а в воду, которая мгновенно скрыла все следы.
– Керш, вы хотели что-то спросить? – я заметил заинтересованный и обескураженный взгляд барона.
– Э, да, - к нему наконец-то вернулся дар речи, - есть несколько вопросов, которые хочу задать вам наедине.
– Если вы уже поужинали, можем подняться в мою комнату.
– Да, думаю, эта комната вполне подойдёт для нашей беседы, - барон скосил глаза в сторону Пенджа, который сосредоточенно грыз куриное крылышко.
– Пендж, до утра меня не беспокоить ни по-какому вопросу, если только прямого нападения на нас не произойдёт.
– Угу, хорошо, - ответил он, даже не взглянув на меня. – Утром будить или как?
– Я же сказал, не беспокоить, это касается и утра тоже.
Вскоре мы с бароном поднялись ко мне в комнату для приватного разговора.
– Присаживайтесь, - я показал ему на стул около стола, а сам разжёг камин. – О чём вы хотели спросить? – мы оба с ним в напряжённый момент переходили на ты, но в спокойной обстановке старались обращаться на вы. Бросив в камин огненный шар, я занял стул, стоявший по другую сторону от стола.
– Честно говоря, даже не знаю, с чего начать, за сегодняшний вечер столько всего произошло.
– Начните с того, что больше всего интересует.
– Почему вы не убили стражников? Я говорю о тех, что нас пытались убить. Для вас это не составило бы никакого труда, почти как мне щёлкнуть пальцами, - он показал, как именно это у него получается.
– Если есть возможность сохранить кому-то жизнь, я это сделаю, поэтому сделал то, что сделал, - пояснил я и достал нож. Решил, продолжить изучение феномена не возможности нанести вред моему организму. Лезвие ножа снова беспрепятственно прошло сквозь ладонь, не вызвав при этом никаких ощущений.
– Но ведь вы Демон! – пояснил Керш как само собой разумеющееся.
– Не Демон я, не Демон, запомните раз и навсегда. Да, я умею гораздо больше, нежели другие маги, да, силы у меня в десятки, а может и сотни раз больше и что из того. Считаете что исходя из этого, я должен убивать всех подряд даже за не добрый взгляд.
– Другой именно так бы и поступал, чтобы, - прекратите, пожалуйста, это нервирует! – барон долго смотрел на то, как я пронзаю свою ладонь и, в конце концов, не выдержал.
– Чтобы что? – напомнил я.
– Чтобы завладеть миром, - продолжил он.
– А мне это не нужно.
– А что вам нужно?
– Я просто пытаюсь спасти ваш мир.
– От чего?
– Не от чего, а от кого, но об этом я вам ничего не скажу, не нужно вам этого знать.
Мой ответ стал для барона равен удару чем-то тяжёлым по голове, он даже не думал, что в мире может находиться кто-то опаснее меня или равен мне по силе. Несколько минут мы провели в тишине, барон, молча, переваривал услышанное. Я думал над тем, как всё своё тело сделать таким же не уязвимым как руки. Руки выше локтя и всё тело оставались прежними, я чувствовал боль, а нож оставлял после себя рану. Была мысль ещё раз в кого-то переместиться, но я эту мысль задавил на корню. Улучшать себя за счёт отъёма жизни у кого-то, я не мог, совесть не позволяла.