— Тимур что ли? — вскинул брови Костик.
— Да, он меня привёз и домой собрался.
— Тимур вроде в твоём доме живёт, — поумничал Доровский.
— Правда? — удивился Саныч.
— Да, я знаю, — не хотела в таком вопросе лгать или лукавить. — Я бы не хотела с ним…
— Милая, если у вас до сих пор контры? — прищурился Костик.
— У меня с ним ничего! — буркнула, с упавшим окончательно настроением.
— Ты мне лжешь? — нахмурился Доровский, властным жестом заставив посмотреть ему в глаза.
— Нет! — голос не подвёл.
— Но тогда в чём дело?
— Но вдруг он не домой, — опять предприняла попытку отделаться от навязываемой компании.
— Домой, — отмахнулся добро Саныч.
— Он не пил? — новый вопрос Доровского.
— Как можно? — нахмурился тренер и даже руки развёл. — Бажов не ангел, заслуг за ним много виделось, но мальчишка из тех, на кого я могу положиться.
— Да я знаю, что у вас с ним давняя любовь, — примирительно кивнул Костик. — Он же ваш подопечный…
— Всё так, — без улыбки кивнул Саныч.
Мы ещё немного похрустели по снегу до припаркованной по другую сторону машины, потому что парень явно не собирался подъезжать. Он так же и стоял между раскрытой дверью и сидением водителя. И терпеливо ждал… правда, злой как чёрт!
— Ты же домой? — в подтверждении своих слов чуть голос повысил для ушей Тимура.
— Да, был на пути, — буркнул парень.
— Вот и отлично, — прихлопнул в ладоши Саныч с отцовской добротой. — Девушку домой…
Вот теперь Тимур на меня глянул — почти расстрелял, пригвоздил… почти казнил.
— А я тут причём?
— Вы в одном доме живёте, — Костик перестал излучать благодушие. Взгляд уже метал молнии и голос напряжённо звучал. Доровского вывести из себя не так просто. А я кожей чувствовала, что его уже задело то, что ему почти открыто сказали «нет». И неважно, что мне и, тем более, что парень не обязан говорить «да», но Костик любил, чтобы любое пожелание или требование было выполнено и желательно незамедлительно и беспрекословно!
Тимур ему ответил прямым взглядом.
Опять этот подростковый вызов. Гонор не по делу.
Глупый, глупый мальчишка…
— Ладно, — обманчиво примирительно кивнул Костик, — если сложно, лучше такси, — кажется, только я прочитала в этой сговорчивости приговор парню. Метнула на него испуганный взгляд:
— Кость, — мягко за лацканы пиджака дёрнула, на себя внимание обращая, — ну зачем вы на мальчика давите? — хотела свести момент на нет. — Саныч думает одно, а на деле, у него там… планы есть… — покосилась на Тимура и дар речи потеряла. Сосед был в ярости. Нет, не орал, слюной не брызжал, но от него веяло жаром. И глаза — на меня так смотрели, будто размозжить пытались.
— Нет у МАЛЬЧИКА дел, — нарочито спокойно выдал, в который раз показывая, что ещё ребёнок, — и попутчицу с радостью ВОЗЬМУ! — это слово прям по ушам скребануло. И кривенькая ухмылка вызвала раздражение:
— Доставлю до дома в лучшем виде!
— Даже в этом же — будет самое то, — не остался в долгу Доровский. И его глаза победно сверкнули. — Главное в целости и сохранности!
— Не вопрос, — совсем разулыбался Тимур.
— Вот это ты молодец! — порадовался тренер, то ли верил безоговорочно, то ли наивно полагал, что этого молодого гавнюка можно исправить!
— Ну что, едем? — как ни в чём не бывало кивнул сосед мне, но на машину.
Я его ненавидела. Сильно… Но с самой милой улыбкой на которую сейчас была готова, повернулась к Костику:
— Спасибо за день, — прижалась теснее. — Всё было чудесно. Да ты и сам знаешь, — чмокнула в щёку. — А теперь иди в клуб, и так уже замёрз.
Но тут Доровский меня придержал:
— Малышка, — понизил голос, — может, чуть подождёшь, и я к тебе?
— Кость, — протянула виновато, — там такая разруха, что я подумываю, а не побыть ли у тебя пока ремонт не завершится, — отшутилась, нарочно умасливая слух Доровского. Ему это польстило. Он обнял меня крепче:
— Ты же помнишь об осторожности?
— Конечно…
— Ты будешь благоразумной? — шепотом в лоб.
— Я сама благоразумность.
***
— Это колымага точно не развалится по дороге? — Костик бросил Тимуру, заглянув в авто через переднее сидение рядом с водительским, куда усадил мня.
— До сюда же доехала, — ровно отозвался Тимур, но реплика Доровского его задела. Хотя, что обижаться?! Авто и правда было не ахти. Ладно, не новое, так ведь урчало так громко, словно спортивное, да и в салоне… пыльно, старенько.
— Малышка, если что, звони, — усмехнулся Костик. — Я вас спасать Рамазана отправлю!.. — Не знаю зачем, но заткнула его поцелуем. Так хотелось… нет, не поцелуя, а чтобы… чёрт, просто хотелось, чтобы мальчишка это увидел. Увидел, что у нас с Костиком всё хорошо! Что мы не остыли друг к другу. И вообще ПУСТЬ УВИДИТ!!!
Видимо я тоже, ещё та девочка… Я не менее глупая и смешная. Обиженная, расстроенная и донельзя ревнивая! А потом меня чуть не вывернуло от собственного поступка — не любила холодные, слюнявые поцелуи этого мужчины!
— Милая, — хрипло простонал Доровский, — если передумаешь, звони.
— Нет, — упрямо мотнула головой, — помучаю тебя. Того глядишь соскучишься крепче.
— Да я сегодня без того на взводе из-за тебя.
И я сделал ещё один вольный жест, огладила щетинистую щёку:
— Потом отработаю.
— Я запомню, — и он поцеловал… не знаю, что на него нашло, он вообще не из тех, кто прилюдно проявляет такие нежности, но сейчас словно ощущал, как проигрывал очередную битву за меня и усилил напор.
— Кость, — я разорвала эту жуткую показушность. — Мне пора, — из последних сил выдавливала покладистость и благодушие.
— Да, конечно, — Доровский нехотя хлопнул дверью:
— Позвони, как доедешь, — махнул.
— Конечно! — И я ему…
Это игра! Не более.
Доровский такое воспринимал лишь для поднятия самооценки. На самом деле Костик секс воспринимал как один из пунктов на день. Умыться, позавтракать, минет, работа, вставить… примерно так, с разницей, что позволял время от времени сексу случаться в произвольные часы и с некоторыми более развратными и бесстыдными деталями.
***
Машина сорвалась с жутким рёвом. Никогда ещё молчание меня так не угнетало. Настолько! Оно было давящим, осуждающим и презирающим. Невыносимо тяжело. Даже музыка не играла. Мы ехали в глухой тишине… если не считать рёва машины, разрезающего пустые улицы и объездную дорогу, куда свернул сосед. Ночь… убийственное спокойствие, парень, который меня почему-то люто ненавидел…
Убить хотел! Так и видела: сейчас остановит, придушит и выкинет… На дороге никого, свидетелей нет… благодать! И меня больше не видать!
Меня аж трясти начинало, по коже мурашки и холод сильнее пробирал, а ведь в машине было довольно тепло. Нет, скорее меня нервировали пронизывающие взгляды соседа. Бросал редко, но метко.
— Не смей этого делать, — не выдержала напряжения. Не знаю, зачем обронила.
— Не сметь что? — тишину протаранил чуть хрипловатый голос Тимура.
— Осуждать!
— Да мне по хрену на тебя! — брезгливо ухмыльнулся, опять всадив в меня шпильку-взгляд.
— Тогда… не смотри так…
— Как? — вот теперь со злым вызовом.
— Вот ТАК! — упиралась, не находя точных слов.
— Как на подстилку? На пустое место? — Он нарочно выбирал поколючей эпитеты.
Я не собиралась перепираться, как бы обидно не звучало. Оно ведь отчасти было правдой. Я даже дешевле шлюхи, ибо трахаюсь из-за страха лишиться жизни! А стало быть, ничерта не стою…
— Дорогуша, пустые места не задевают простые слова… — продолжал изливать умозаключения Тимур.
— Так ты почти не задеваешь, — дёрнула плечом. — Меня только раздражает, что ты рядом.
— Так это проникла в мой мир! — с чувством и едва не плюнув. — В дом, где живу! В клуб, где играю! На катке, где катаюсь! В тусовку, где отдыхаю. В мозги мои, которыми, с*а, жить пытаюсь!!! Склоняюсь к мысли, что ты меня всё же преследуешь!