Но всё равно, в который раз отметила, что руки у него идеальные.
Для меня: длинные, мускулистые, с крупными ладонями и пальцами, изумительной красоты.
— И где ты всему научился? — пока ужинали решила сгладить повисшее молчание на кухне. Оно было как всегда щекотливым и волнительным. А я не любили себя ощущать школьницей рядом с парнем, от симпатии к которому начинала сходить с ума, и близость с которым меня желала беспробудно счастливой.
— Жизнь такая… — буркнул Тим, явно не желая о том говорить.
— Понятно, — и я не желала лезть в чужое, куда меня не пускали.
И чтобы ему не мешать с доделкой кухни, готовила к ремонту комнату. После обеда он занимался установкой мебели на кухне, и новых шкафчиков для ванной и туалета.
Я возилась с обоями для комнаты. Они были простые — под покраску, где планировала нарисовать очаровательное осеннее дерево с опадающей листвой.
К ночи валились с ног, но о перекусе Тимур строго напомнил.
— Руки у тебя золотые, — опять решали нахвалить соседа, а то он как раб работал, и я была обязана его слух умаслить.
— А ты неплохо готовишь, — хмыкнул как всегда мило Тимур. — Значит в расчёте.
— Угу, — кивнула со смешком и убрала в мойку пустую чашку из-под чая.
— Я устал, почти труп, — Тимур с тяжким выдохом сдвинул тарелки в сторону и взял свою чашку. Сделал неторопливый глоток обжигающе горячего чая, не сводя с меня лукавого взгляда. — Но готов вытерпеть твой стриптиз, массаж и не против, если попрыгаешь на мне, я, наверное, сегодня не очень…
— Нет, ты всё же совесть потерял, — буркнула в сердцах.
— Почему? — искренне изумился сосед. — Потому что устал? Или потому что не предлагаю сделать массаж тебе, а его прошу?
— Тим! — нахмурилась.
— Что?
— Никаких милостей, нежностей, розовых поскакушек!
— Почему?
— Потому что это… неправильно! У меня есть мужчина!
— Меня это не смущает…
— Зато меня… Ты в курсе, кто Доровский?
— Немного, — скучающе и сделав ещё глоток. — И, между прочим, он женат. Вот об этом знаю…
— Это не важно, — мотнула головой. — Я с ним… связана.
— И это единственная причина почему нас не может быть? — Тимур поставил чашку на стол и водрузил руки вдоль неё. — Хочешь сказать, что вот такая у тебя к нему привязанность? Долг? — перебирал варианты, пристально на меня смотря. — Ты должна ему? — прищурился, словно пытался найти на моём лице.
— Можно и так сказать, — мне не нравится разговор.
— Сколько?
— Тим…
— Сколько ты ему должна? — непреклонным тоном.
— Зачем тебе это?
— Я тебя выкуплю… — так просто обронил, что в глазах защипало.
— Нет, — упрямо качнула головой, чуть совладав с чувствами. — Такой нет суммы… только жизнь, Тим.
Он в глубокой задумчивости покрутил чашку по столу.
— Я понимаю, ты мне ещё не доверяешь, но очень надеюсь, что когда-нибудь… стена, которую ты изначально между нами возвела, рухнет.
— Тимур, почему нельзя оставить меня в покое? Ты такой молодой, красивый, талантливый. Ты такой парень… — запнулась, себя за язык прикусив, ведь опять Тимура так назвала, — мужчина потрясающий, — нашлась быстро. — Внимательный! Ты, чёрт возьми, идеальный, — мой голос едва не срывался на слезливые повизгивания. — Любая будет счастлива с тобой…
— Но не ты? — Тимур продолжал меня морозить серостью глаз.
— Но не я… — на горле невидимые тиски сжались. Аж больно стало. И дышать трудно. — Не ты, а я… тебе неровня, — наконец озвучила главную мысль, которой сама страшилась.
— Я готов на это закрыть глаза, — благосклонно кивнул, серьёзный момент обращая в шутливый. — Мне важно, что ты его не любишь!
— Я этого не говорила, — порывисто встала, понимая, что пора заканчивать бессмысленный разговор. — Я сегодня у себя лучше… — да только далекой уйти не смогла, Тимур меня как обычно теперь это делал, хищным броском заловил и рывком к себе дёрнул.
— Тим, — было возмутилась, но уже оказалась на столе, чуть ли не задом в тарелках, а наглый сосед между ног, но всё так же сидя на стуле.
— Ты никуда не пойдешь, — вот так ровно и просто, глядя в глаза своими невозможно красивыми. — Ты у меня останешься, — голос скатился до проникновенного шуршания, от которого на коже мурашки поскакали.
Тимур бесцеремонно меня за задницу подгрёб к себе ближе и в грудь носом уткнулся:
— Не отпущу, не дура, знаешь ведь…
Хотела его отпихнуть, но вместо этого мои ладони легли ему на голову и наконец-таки я сделал то, о чём мечтала уже столько времени, провела по коротким волосам, наслаждаясь бархатной нежностью.
Впервые за это время мы не набрасывались с диким желанием побыстрее заняться сексом, а касались хоть и жадно, но… с возможностью более дотошно и глубоко прочувствовать друг друга.
Жар прокатился по телу, дыхание сбилось. Перед глазами поплыло от волнения и диких ударов глупого сердца.
— Ты моя, — надсадно сопел парень.
— Тим, я не шутила, — только голос дрогнул аккурат когда сосед потерял контроль и укусил меня за разнесчастную грудь. Я взывала от боли и от того, что меня пронзило сладким чувством.
— Зато я шутил. Могу и без стриптиза и массажа обойтись.
— Ты жуткий и наглый… — задохнулась возмущением, смешанным с жаждой опять ощутить желание Тимура.
— И потому дрожишь? Хочешь ведь меня, — и, не позволяя солгать, поднимаясь в рост, мои ноги шире развёл.
POV Тимур
Она строила из себя недотрогу. Весь день!
Весь грёбанный день.
Я из штанов выпрыгивал! Никогда столько не рисовался перед девушками, чтобы внимание обратила и оценила, а Алька… Сложная в этом плане. Холодная неприступность. Втемяшила в голову хрень, и уверовала, что меня это остановит.
Хрень какая. Боюсь, меня теперь даже смерть не остановит!
Хотел её так, что дурным становился: мозг плавился, кровь кислотой обращалась.
Вот и сейчас в паху тяжело стало. Хозяйство пульсировало: от буйства этого силой наливалось и дёргалось в дикой жажде в стервозную Альку попасть. Оно теперь ориентиры на неё держало, и раз мозг в состояние спермы обратился, только этим низменными порывали и руководствовалось.
А как по другому? Алия весь день то в шортиках, то в обтягивающих легенсах передо мной задом крутила. А он у неё интересной формы. Вроде не широкие бёдра, а сама задница круто изгибалась, резко контрастируя с прямой спиной. Как плоский животик с высокой, торчащей грудью.
По её телу приятно шариться ладонями и стискивать округлости. Мне нравилось Альку изучать, ласкать и… вкусная она. Охренительно вкусная!
Даже слюна выделилась, как хотелось опять Альку вылизать.
— Тим, — сдавленный стон прошуршал больше призывно, чем отталкивающе, хотя соседка явно была намерена выкрутиться из этой ситуации.
Глупая, я уже тяжко соображал, что она там пыталась пробормотать. Наверное, в очередной раз надавить на совесть, порядочность. Напомнить, что у неё кто-то есть, но боюсь, мне уже глубоко по хрену было. Подсел на неё и уже не остановлюсь.
Раз нарушил данное себе слово, дальше только абордаж!
Секс с Алькой — рецидивней наркотической зависимости.
Алька для меня нечто более губительное.
Алька для меня — и жизнь, и смерть!
— Прошу, — ваще крышесносно звучало, будто соседа была на грани кончить. И я поспешил ей это устроить…
20.2
***
Проснулся с чувством, что мир меня любит. И есть мне в нём место — причём не последнее. Словно жил до этого времени без смысла, а теперь его ясно увидел.
Рядом тепло и мирно сопела Алька. Но от запах секса, дурманом очередной волны желания окатило с ног до головы, прямолинейно ударяя в пах.
Еще только солнышко в окно заглянуло, а я уже боялся, что Алька сбежит, и я не успею ещё раз её своей ощутить. Хотя всю ночь спал, крепко к себе прижимая. Такую сладкую, вкусную, мою… ручную.
Вот и член в радостном предвкушении задёргался.