Льюйс, незаметно для Кевина, помотал головой, сигнализируя женщине о слишком ранней подаче такой информации.
– Значит, это всё-таки правда… – уходя в себя, прошептал Кевин.
Доктор заполнил паузу в диалоге матери и сына:
– Рэйчел, по всей видимости, взрыв произошёл до погружения, иначе я не могу объяснить незначительные отклонения в психике вашего сына.
– И как долго продлится это состояние?
– Если это событие было краткосрочным, неожиданным и единичным, то недолго, а сколько именно, зависит только от индивида. Большего сказать не могу, так как я не являюсь специалистом в данной области, поэтому…
Кевин ненадолго отстранился, пропуская весь разговор мимо ушей. В его сознании творился полный сумбур, мысли перемешались, и поверить в увиденное до взрыва казалось невозможным. Но вдруг возникла навязчивая идея о необходимости подтвердить собственные домыслы… Неожиданно и глухо, прервав его размышления, раздался призыв с его именем.
– Кевин… Кевин, – протяжно позвал доктор, – мы тебя оставим, чтобы ты отдохнул, сейчас тебе нужен только покой. Но завтра к тебе зайдет полицейский…
– Полицейский?
– Да.
– Но зачем?
– Он обязан задать тебе несколько вопросов для отчетности… В общем, сегодня отдыхаешь, а завтра я точно скажу, можно ли к тебе допускать. В целом же, я повторюсь, ты здоров, но вот увиденное ранее немного травмировало тебя. Несмотря на это, я обещаю, что мы справимся со всем. – Он слегка улыбнулся и добавил: – Чуть позже я зайду и сделаю укол успокоительного. Рэйчел, я буду ждать вас у выхода.
– Да, я сейчас подойду, – смотря на сына, сказала она мужчине.
– Доктор, – окликнул Кевин открывавшего дверь Льюйса. Тот повернулся, – как люди реагируют на эти уколы?
– В смысле, есть ли побочки?
– Нет, что с ними происходит? Они засыпают?
– Засыпают? – В этот раз он широко улыбнулся, при этом не скрывая удивления. – Было бы неплохо. Но, как и в случае с наркозом, люди просто перестают нервничать, а наркоз помимо этого имеет ещё и эффект обезболивающего. – Он уже собирался покинуть палату, но решил добавить: – Такой любознательный пациент у меня впервые. Ну да ладно, увидимся позже.
– Сынок, я так рада, что ты очнулся. А как обрадуется отец… – Лицо матери светилось от счастья. – Но доктор говорит, что тебе нужен покой, поэтому я поеду домой. До завтра, дорогой.
– Пока, мам.
Она положила пульт от телевизора у руки сына и без излишнего драматизма покинула помещение.
После осмотра дежурного доктора и обещанного укола Кевин попытался встать с кровати, дабы раздобыть или хотя бы узнать о местонахождении эпинефрина. Но, видимо, укол подействовал, так как он почувствовал относительное безразличие ко всему, и всё же, понимая последствия последней инъекции, попытался встать с кровати. В этот момент он почувствовал, что вряд ли сможет дойти до двери, так как после попытки подъема испытал ощущение тяжести собственного тела. Видимо, долгое пребывание без движения сказалось на физической форме. Так и не решившись на разведку, он отложил идею на завтрашней день.
За окном прозвучал всеобъемлющий гул. С этим явлением он начал размышлять о том, что сейчас отрубится, как и все, и будет надеяться лишь на то, что эти твари не захотят его навестить. Это чувство, когда знаешь об опасности, но ничего, абсолютно ничего не можешь с этим поделать, казалось самым страшным из всех. Постепенно в его голову закралась мысль о том, почему во время бессознательности он так и не увидел обещанные Уиллом виденья. Память Кевина продолжала восстанавливаться, и, вспоминая очередные подробности прожитого ужаса, он склеивал отрезки воедино и в одном из них припомнил разговор всё того же Уилла с Мэтью. В нём упоминалось о сценах после закрытия глаз, которые не вязалась с реальностью, они были красочными, сказочными, жуткими и постоянно обрывались и забывались. Уилл говорил, что подобные виденья пришли к нему не сразу, а по истечении какого-то периода времени. Он объяснял это тем, что мозг перестраивается не моментально и не может адаптироваться к новым привычкам тут же. Этот мужик походил на сумасшедшего, возможно, он просто-напросто всё выдумал и… Хотя, судя по увиденному ранее, настоящая реальность могла свести с ума любого.