братом? А может потому что во мне что-то не так?
Я… недостаточно… чувственная?
У меня никогда не съезжали набекрень мозги от парней и похоти.
Но я вообще очень собранная!
Я не люблю, когда опаздывают. И когда обещают позвонить и не звонят.
Или когда парень откровенно скучает, слушая подробности из моей жизни, в то время как подробности своей он может отгружать вагонами. Парню, с
которым мы пару раз ходили в кино до Касьянова я так и сказала. Спросила
почему его дела должны быть интересны мне, а мои для него —
усыпляющее чтение перед сном. С тех пор я его больше не видела, и даже
не жалею.
Я не знаю откуда берется потребность вываливать на них свою жизнь, когда могу спокойно вываливать ее на брата. Наверное, потому что мне
нужен мой человек! Только мой. Которого я не буду делить ни с кем, и
которому… всегда будет интересно знать где я нахожусь и чем я, черт
возьми, занимаюсь.
Проглотив сладкий шоколад вместе с возникшим в горле комом, сокрушенно достаю еще одну конфету и сворачиваю в коридор.
Я наверное последняя девятнадцатилетняя девственница в городе, но это
не так унизительно, как быть последней двадцатилетней девственницей, а
двадцать мне исполнится уже через три месяца.
Изучая кабинетные таблички плетусь от одной двери к другой. Я знаю, что
его кабинет где-то рядом с деканатом, а возле него вечно толпится народ.
Обойдя кучку неизвестных мне лиц, двигаюсь вдоль стены, уже
догадываясь, какая конкретно дверь мне нужна. Ее подпирают два
лохматых парня, и судя по всему они — близнецы.
Мои нервы натягиваются, как гитарные струны. Меня колбасит совсем не от
страха, а от волнения. Хочу его увидеть. А он меня?
Касьянов вместе со всем своим дерьмом испаряется из головы.
Прочитав имя на табличке, сжимаю пальцами ручки своей сумки.
— Дипломница? — спрашивает один из одинаковых парней.
На обоих джинсы и клетчатые рубашки, а я зачем-то распустила волосы!
Может чтобы прятаться за ними, как несчастной трусихе, которой и
являюсь.
— Угу, — останавливаюсь рядом, кивая на дверь. — У себя?
Сердце в груди начинает скакать.
— Ага, занято, — сообщает парень.
Прижавшись спиной к стене, рассматриваю свои меховые угги и
вздрагиваю, когда дверь кабинета открывается.
Чертовы… черти!
Быстро глотаю конфету, поправляя волосы.
— Заходите, — объявляет появившаяся на пороге девушка.
На ней мини-юбка и ботинки на каблуках, и она румяная, как помидор, и это
помимо того, что она улыбается, как влюбленная дура.
Просто блеск, Александр Андреевич!
Близнецы заходят в кабинет, сосчитав до трех захожу следом.
— К пяти не успею, — слышу знакомый глубокий голос и тихий
хрипловатый смех. — Набери меня часов в семь, обсудим.
От волнения потеют ладони, и мир сжимается до маленького, заваленного
бумагами и обвешанного сертификатами кабинета.
Господи, ну и бардак.
В неверии смотрю на гору макулатуры в углу, топчась за спинами в
клетчатых рубашках.
— На связи… — голос хозяина этого бардака пробирается мне под кожу, оседая искрами где-то в животе, а когда вижу его самого, уже не могу
отвести глаз.
Волнистые пряди на его умной голове находятся в идеальном небрежном
беспорядке. Тонкий шерстяной свитер демонстрирует каждый изгиб мышц
на широких плечах и груди. Мой дипломный руководитель настолько
подтянутый, что на этом свитере ни единой складки.
Это катастрофа…
Не могу перестать смотреть. Серый цвет кошмарно ему идет!
Откинувшись в рабочем кресле, зажимает телефонную трубку между
плечом и шеей, небрежно перелистывая страницы лежащей перед ним
картонной папки, которая очень смахивает на личное дело студента.
Оторвав от нее глаза, Романов кладет трубку и смотрит прямо на меня.
В упор и без каких-нибудь видимых эмоций на своем красивом лице!
Осматривает с ног до головы. Мою обувь, джинсы, пушистый белый свитер.
Вернувшись к лицу, смотрит в мои глаза, постукивая длинными пальцами
по папке.
Закусив губу, смотрю на потолок, а потом на лысый фикус в большом
пластиковом горшке, который подпирает стену рядом с еще одной кучей
макулатуры.
— Парни, — объявляет Романов. — Уступим даме место. Я надолго не
задержу.
Скосив глаза, смотрю на единственный свободный стул. Три других
завалены коробками и документами, как и шкаф, который на первый взгляд
открывать опасно для жизни.