Квартира, которую мы снимаем, однокомнатная, но улучшенной планировки. Здесь просторная кухня, есть балкон, санузел раздельный. Нормально для двоих. Потом надо будет думать о расширении. Она звала меня к себе. И будущая тёща тоже пыталась уговаривать. Но я стоял на своём.
– Мужчина должен сам заработать на жильё для своей семьи.
– Молодец, Павел, – тесть поддержал. Сам когда-то с малого начинал. Теперь – большая шишка в городе. Конечно, для единственной дочери хочет удобств. Но, вроде как, с моим появлением в их жизни они смирились. Да, не фонтан, деньги не сыплются из карманов. Но Милада сама такого выбрала. А теперь уже поздно – через семь месяцев ребёнок родится.
Ребёнок… Каждый раз, повторяя себе это, пытаюсь осознать происходящее. И каждый раз признаю, что не такого я желал. Дети – святое, они приносят радость. Но и они не всегда желанны. Как я, например. Появился не в то время и не к месту. Поэтому отец решил свалить. Меньше знает – крепче спит. А мне так часто хотелось, чтоб он уснул вечным сном!
Кто он? Где он? Я никогда его не видел. А если и видел, то где-нибудь в толпе, мельком, не обратив должного внимания. Ни единой фотографии. А мать говорила: мы чем-то похожи.
Чайник закипел. Сигарета погасла. А я хочу ещё одну. Курить много – вредно. Вообще, вредно жить. Но я та ещё зараза, чтоб меня можно было одолеть.
К чему снятся покойники? К дождю, вроде. А какой может быть дождь, когда снег уже два дня падает? Этот – точно ляжет настоящим покровом до весны. Первый – тот был некрепкий. Первый же дождь его смыл. Как и всё, что в тот день было…
Вот чёрт! Как ни крути, опять возвращаюсь туда воспоминаниями. Хотел бы забыть – не могу! Не получается, блядь!.. То ли я такой слабохарактерный, то ли… чёрт знает что ещё. Эта девчонка с её огромными глазами до сих пор передо мной. И этот её немой упрёк, который она боится мне высказать. Боится – потому что знает: я могу уже не прийти. Не стану выслушивать её жалобы и проповеди. Развернусь и – не прощаясь, хлопнув дверью. Зачем она мне? Таких я уже сотни…
Нет, сам себе вру. Никогда у меня таких не было. Конечно, она особенная. Поэтому зацепила. Репейник, блин! Но ведь это я сам к ней ходил, упрашивал. Склонял на свою сторону. Она, в конце концов, согласилась. Нежная, скромная. Стыдливая. Всего боялась. И взгляд опускала, когда я её, раздетую, своими глазами ласкал. И руками так касался, словно она может быть только моя!
Да, моя!..
Была… Теперь – не знаю.
Сам упустил.
Даже проще – держать не стал.
А зачем она мне нужна? Я не знаю, что делать с маленькими девочками. Им только боль причинять. Лишний раз не хочется. Достаточно ей того, что она уже получила. Может, теперь начнёт с другими связываться? Попробует раз-другой, станет покладистой. Научится чему-нибудь новому. А то она в постели ну совсем девочка!
А вдруг ей с кем-то другим понравится? Тогда забудет Пашку и даже вспоминать не захочет. Будет принадлежать кому-то другому.
Кому-то другому – но не мне.
Нет! Нет! Нет!
Не хочу я этого. Она – моя! И как можно её с кем-то другим представить?
Собака на сене я, одним словом. Никак разобраться с собой не могу. Уходя – уходи, так ведь говорят? Так вот, похоже, я дальше этой кухни никуда не ушёл.
–– Паш, ты чего?
Милада трогает плечо. Я оборачиваюсь. Стоит в одной сорочке, заспанная. Волосы взлохмаченные. На людях бы она так ни за что не показалась. Но мне можно видеть всё. Животик у неё ещё совсем плоский. На приёме сказали: до шести месяцев может не появиться. Потом начнёт быстро расти. Для Милады это, конечно, шок. Она себя к такому не готовила. А с другой стороны ей уже двадцать пять. Очень подходящий возраст.
– Опять куришь? – она потянула носом воздух, потом стала руками отталкивать воображаемый дым. – Может, бросишь уже?
– Нет.
– Я бросила, – напоминает об этом по сто раз в день.
– Гордишься собой? – спрашиваю я.
– При чём тут гордость, Паш? Ради ребёнка.
– Знаю, – целую её в щёку. – Ты у меня умница. Хочешь чаю?
– Нет, хочу спать. Идём?
– Чуть позже. Мне надо кое-что обдумать, – беру кружку, наливаю чай и разбавляю кипятком. Потом добавляю две ложки сахара.
– О чём ты хочешь подумать, Паш? Сейчас ночь. Не самое лучшее время.
– Для меня – подходящее.
Она наигранно тяжело вздыхает.
– Ну, что у тебя случилось?
– Друг в больницу попал. После аварии. Сколько дней прошло – я его ни разу не навестил.