— «Закрыта»? Какое мрачное слово, префект! Нет, программу лишь приостановят.
— При всем уважении, святой отец, это вряд ли поможет успокоить массы. Как ни прискорбно, но мой долг предупредить вас о подобной возможности.
Папа римский и секретарь обменялись взглядами. Секретарь был преданным слугой и строгим советником папы с тех самых дней, как будущий понтифик стал епископом. Папский прелат, похоже, соглашался с префектом: он едва заметно дернул губами, но папа узнал этот жест, хотя секретарь и отвернулся.
— Да будет так. Скажем, что Господь велел добиться единства и сплоченности у себя дома.
— Если мне позволено будет высказаться, это наиболее верный способ подачи.
— Да, мы считаем так же. Что ж, к завтрашнему дню подготовьте черновик энциклики. Она должна быть распространена широко, повсеместно. Вы свободны, префект. Ступайте с миром.
Джон поклонился.
— Да простит меня ваше святейшество, но я считаю, в энциклике стоит перечислить все шаги, которые ваше святейшество намеревались предпринять, и обозначить, что они приостановлены, дабы решения Второго ватиканского собора действовали и далее. Третий собор перенесен на неопределенный срок, хотя «отменен» будет предпочтительней. Думаю, в таком виде послание святого отца прозвучит громко и ясно.
Папа римский состроил гримасу и закрыл лицо руками. В конце концов он согласился.
— И еще, если позволите, святой отец сделает открытое заявление.
Папа удивленно посмотрел на Джона — тот воспринял взгляд как сигнал и продолжил:
— Касательно деканонизации святого Бернара Клервоского как зачинщика Первого крестового похода — полагаю, надо его реабилитировать, провести службу за упокой его души на праздник Девы Марии. Святой Бернар должен стать известен как рыцарь Девы: его почитание Божьей Матери должно служить примером. — Папа молчал, и Джон продолжил: — Ваше святейшество, я понимаю, такой разворот на сто восемьдесят градусов вызовет большие волнения. Если церковь обращает внимание на волю народа, то, думаю, политикам надлежит поступать так же. Между нами: мы можем привести Европу в чувство.
Папа римский, подумав, выпрямился и произнес:
— Да будет так. Вы известите о нашем решении сенатора Роулендсона сегодня же. А мы переговорим с епископом Сковолони. И да пребудет с нами Господь наш Иисус.
Лео поблагодарил служанку и закрыл дверь отведенной ему комнаты. Как и все комнаты в «фермерском домике» Найджела, она была обставлена отлично отполированной антикварной мебелью и оснащена всеми современными удобствами. В те времена, когда крестьяне работали на виноградниках и в оливковых рощах, простирающихся до самого леса вдали на севере, дом был фермерским… Сейчас его можно было назвать «шато».
Лео с вожделением посмотрел на кровать — хотелось упасть на нее и проспать сутки. К сожалению, Найджел умудрился совместить совершенное убежище для изможденного гостя с негостеприимнейшим обращением — закатил вечеринку. Лео неохотно открыл высоченный шкаф, чтобы забросить туда рюкзак, и обнаружил синий костюм, сорочку, носки, черные туфли, галстук и даже нижнее белье. К лацкану пиджака была приколота записка: «Сегодня вечером ты должен выглядеть на миллион. О.».
Сняв наряд, подаренный Маркусом, Лео переоделся в одежду поскромнее и подумал, не избавиться ли по возвращении домой от затасканного профессорского гардероба. Может, взять за правило выглядеть поэлегантнее? Он представил, как станут потешаться над ним студенты, если он явится на лекции в «Дольче и Габбана». «Смешно, профессор Кавана».
Внизу в зале громко разговаривали многочисленные гости. Найджел болтал с Тедди, Маркусом, Нико и их женами — они сгрудились у барной стойки с шампанским. Орсину Лео заметил моментально — она сразу бросалась в глаза.
Встретившись с Орсиной взглядом, Лео понял, что она — чужая у себя дома — умоляет избавить ее от навязанного веселья. Орсина подошла к нему.
— Я скучала по тебе, Лео.
— И я по тебе, Орсина. Замечательно выглядишь.
— Сядешь за стол рядом со мной. Думаю, вместе мы это как-нибудь переживем.
— Вообще-то я хотел наесться.
— Мы с тобой похудели и ни о чем другом и думать не можем.
— Верно. К тому же костюм на мне — с запасом. Спасибо, что предусмотрела и это… — Хотелось добавить «любовь моя», — слова просились на язык, но Лео сдержался.
— Я ни о чем не могла думать две недели. — Орсина едва не заплакала, но смело добавила: — Я не про костюм — купила его вчера днем в Ницце.
— Ты угадала даже размер обуви. Как?