Дуэйн В. Римел
«Запретная комната»
Duane W. Rimel
«The Forbidden Room» (1936)
Говорят, что когда-то в Хэмпдоне жил старый пират; почему он выбрал для себя эту уединенную декадентскую деревню, никто не знал, а располагалась она довольно далеко от берега моря, укрытая среди пологих холмов. Такой его выбор местные жители объясняли по-разному. Некоторые говорили, что он так поступил для того, чтобы удалиться от вида океана, который долгое время был его домом, в то время как другие предполагали, что есть некие матросы, которые, возможно, могли бы свести счеты со старым пиратом, если бы он остался жить в привычных для моряков местах. Звали его Эксер Джонс: это имя символизировало богатство; огромные, сокрытые состояния, которые — хотя их никто никогда не видел — являлись частью многих легенд. При упоминании Джонса местные укажут на высокое трехэтажное здание, которое — вместе с еще одним по соседству — возвышается среди скопления прогнивших лачуг, и объяснят путникам, остановившимся в ветхой гостинице, что это его дом. Но если посетитель вызовет какое-то сомнение у них, то они больше ничего ему не расскажут, потому что жители Хэмпдона не любят, когда над их историями смеются, — что, несомненно, произошло бы, если бы они поведали все то, что знают об Эксере Джонсе.
Здание это заброшено уже много лет — хотя никто не знает сколько — и незнакомцев, которых привлекает это причудливое, но зловещее место, предостерегают арендовать его. Рядом с этим древним домом стоит еще один — огромных размеров, сложенный из кирпича и весь увитый плющом, здесь когда-то жил еще один человек, обладающий странным и злым характером. Этот второй — некто Хирам Шелл — тоже был богат, но жил в более позднее время, чем Эксер Джонс, и о нем местные знают несколько больше. Однако источник его богатства также не внушает доверия.
Еще до появления Шелла в Хэмпдоне и до того, как местные заметили резкое ухудшение здоровья Джонса, в доме последнего всегда можно было увидеть горящую лампу на верхнем этаже. Согласно слухам, она горела до самого рассвета, и людям, проходившим мимо жуткого дома, казалось, что они слышат приглушенный звон монет и странное бормотание, как если бы пират Джонс снова и снова пересчитывал свое богатство, нажитое нечестным путем. Это продолжалось довольно долго, пока, наконец, одним зимним утром старика не нашли, холодного и окоченевшего, у подножия длинной лестницы, ведущей к верхним комнатам.
Его похоронили за старым домом, в котором он умер, и когда было прочитано завещание, выяснилось, что он передал свое имущество городу, но о деньгах не было сказано ни слова. В конце краткого документа было предостережение — и по сей день ходят слухи об этом, пережившие скоротечные годы. Там было:
«Не входите в дверь на верхней лестничной площадке;
Мое проклятое богатство сделало меня несчастным».
В обычное время такое непонятное двустишие вызвало бы у горожан Хэмпдона искренний смех, но когда они вспомнили, что та «дверь» открывалась в комнату, откуда доносились странные звуки, не нашлось желающих, готовых рискнуть и проникнуть туда. Кроме того некоторые утверждали, что положение тела Джонса, когда его обнаружили, было несколько странным. И хотя на трупе не было найдено следов насилия, вполне возможно, что вместо того, чтобы упасть с лестницы, как это предполагалось, покойный намеренно спрыгнул вниз. Но разговоры об этом не приветствовались.
Затем собственность на законных основаниях стала частью поселения; но, не смотря на неоднократные попытки совета продать его по смехотворно низким ценам, покупателя так и не нашли. До появления Хирама Шелла.
Когда этот человек поселился в Хэмпдоне, он смог приобрести участок земли рядом с мрачным домом, где он стал заниматься ремеслом башмачника. Однако его острый язык и вспыльчивый темперамент вскоре отпугнули большую часть и так не многочисленных клиентов, которых он нашел здесь, пока он не превратился в жалкого нищего. Шли годы, и он начал прислушиваться к отрывкам местных сплетен. Много или мало он собрал их, никто не может сказать, но по ночам его часто видели бродящим по окрестностям старого дома умершего пирата. Возраст тоже быстро подкрадывался к мужчине.
И вот однажды весь Хэмпдон был удивлен, увидев, что Хирам Шелл начал демонстрировать признаки наличия необычайного богатства. Он купил лучших лошадей, которых только можно было найти, начал носить дорогие одежды и, в довершение всего, построил на участке огромный кирпичный особняк — дом, который стоит там и сегодня, если Хэмпдон еще жив. Этот парадокс сопровождался еще одной волной слухов, поскольку стало известно, что его покупки были оплачены странными на вид золотыми монетами. И еще один повод для разговоров возник, когда выяснилось, что он купил древний и гниющий дом пирата на Бикон-стрит. Знал ли он о предупреждении насчет верхней комнаты, на этот вопрос никто не мог дать ясного ответа, да и просветить его никто не потрудился, ибо Хирам стал еще более придирчивым и склочным, и люди сторонились его, словно ядовитой змеи.