По залу прокатился удивленный возглас.
– Вы можете сами в этом убедиться, если заглянете в шкатулку.
– Суд верит вам, господин прозектор, – отозвался Ибекс и брезгливо отодвинул сердце подальше от себя. – Мы учтем ваши аргументы.
– Благодарю, ваше превосходительство.
Ло взяла шкатулку, однако открыть ее не решилась. В душе впервые за все это время затеплилась надежда.
– Звериная ярь – опасное заболевание. Неизлечимое. Вы знали об этом, когда решились сбежать из столицы, после того как заразились?
– Знал, ваше превосходительство, – отозвался Атис, гордо глядя на Ибекса и пытаясь сохранить в себе остатки достоинства.
– Что вы можете сказать в свое оправдание?
– Ничего, ваше превосходительство, – произнес Атис ясным голосом и встретился глазами с Лорианной.
Та умоляюще смотрела на него. Ей хотелось закричать на весь зал: «Ну почему ты не борешься за свою жизнь?! К черту твое достоинство, главное, живи!» Однако произнести это вслух она, разумеется, не могла.
– Я виноват и готов понести наказание, равносильное моему проступку, – с кристальным спокойствием в голосе сказал Варан.
– Кто-нибудь хочет высказаться в его защиту? – Ибекс окинул взглядом присяжных. Разумеется, желающих не нашлось. Ни один наместник даже не посмотрел в сторону Атиса. Он был для них чужаком, преступником, с которым они никогда не водили дружбу и даже не ели за одним столом. – Никто?
Царившая тишина давила на виски. Лорианне хотелось кричать, она едва себя сдерживала. Однако, по-видимому, ее чувства весьма красноречиво отражались у нее на лице. Лорд-Магистр едва заметно усмехнулся и спросил:
– Вам разве есть что добавить, миледи?
О да! Лорианна посмотрела на него так, будто хотела испепелить. Она могла бы много чего добавить, старый козел! Она могла бы тебе все высказать, она… Лишь предостерегающий взгляд Атиса помешал ей.
«Не лезь в это, – молчаливо предупреждал он, – не подставляй себя!»
– Я могу кое-что добавить, ваше превосходительство. Я знаю Варана как честного человека, смелого мага и отличного наместника. Я помню, как он, будучи сыскным, выследил больше полсотни аматов и спас таким образом много жизней обычных людей. Я все еще помню, – продолжала она хриплым от волнения голосом, – как Варан, будучи приказчиком, раскрыл грехи прошлого наместника. Благодаря ему в каждой области появился сторожевой пост. Он виноват, скрыв свою болезнь, он виноват, убив ту женщину, это несомненно. Но он виноват также и в том, что сотни других людей – живы, что черти исправно убивают чудовищ по всей стране, что каждый из вас спит спокойно, ест свою еду или заседает в суде. Да, эти белые и черные шарики будут сейчас решать его судьбу, – она ткнула пальцем в весы, – и если забыть все то хорошее, что он сделал для каждого из нас, пока был наместником, то я голосую: виновен!
Ее слова долго гуляли по зале, как звон медного колокола. Ибекс одобрительно хмыкнул и показал большой палец – знак высшей похвалы. Явно издевался.
– Что ж, если все высказались, предлагаю начать голосование. Достоин ли Варан жизни? Мы с Леди-Канцлером проголосуем последними.
Присутствующие перешептывались между собой – Лорианна увидела, что ее речь произвела на них впечатление. Варан стоял в круге света и мелко дрожал от холода, а она сидела в нескольких шагах от него и ничем не могла помочь. Наверняка он даже не слышал ни обвинительную речь, ни защитную. Все, о чем он мечтал, – чтобы суд поскорее закончился. Его исход вовсе не интересовал бывшего наместника. Тот просто хотел покоя.
Ибекс объявил начало голосования. Присяжные достали белые и черные шарики, чтобы возложить их на весы. Они бродили по зале, как цветные тени, Лорианна же считала стук собственного сердца. Пот стекал по вискам каждый раз, когда на чаше оказывался черный шарик. Когда это кончится. Когда…
Голосование завершилось. Шариков оказалось поровну.
– Что ж, исход оказался весьма интересным, – улыбнулся Ибекс и развел руками. Хотя Лорианна могла поклясться, что все было оговорено заранее. Одним он велел голосовать за, другим – против, сразу расставил все фигуры. Пламенная речь миледи не имела никакого значения. – Мы с Леди-Канцлером удаляемся для принятия окончательного решения.
На этих словах он встал и первым прошел через небольшую дверь, ведущую в переговорную: небольшое помещение без окон, обитое зеленым бархатом от лишних шумов. Ло, предчувствуя непростой разговор, вошла следом, бросив на Атиса последний сочувствующий взгляд.
«Ничего, родной. Скоро все кончится. Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть».