— Мистер Берк, мне страшно… Фэлкон говорит так… словно собрался умирать.
Берк взглянул на нее с сочувствием:
— Увы, моя дорогая, он действительно умирает. У него в легких пуля. Именно поэтому в ране так пузырится кровь. А затем начнется самое худшее. Через несколько часов легкие зальет кровью. К сожалению, ему уже не помочь. Вы это понимаете?
Не в силах вымолвить ни слова, Тори лишь кивнула в ответ. Вернувшись в комнату, она подошла к кровати и придвинула к себе стул. Ее захлестывали ужас и отчаяние. «Как мне это перенести? Как я останусь без него?» — спрашивала она себя.
Но она все же нашла в себе силы отбросить мысли о будущем. Им было отпущено еще несколько часов, и это время уже само по себе являлось драгоценностью. И сейчас, в эти оставшиеся часы, Фэлкону требовалась ее забота, ее любовь.
Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал. Дыхание его было тяжелым, и время от времени он словно задыхался. Тори смотрела на него, ни на секунду не отводя глаз, она старалась запомнить каждую черточку его лица. Вот темные брови вразлет… Прямой нос с трепещущими ноздрями… И смешливые морщинки вокруг глаз. Она внимательно рассматривала свежий шрам у него на щеке, который уже начал затягиваться. Ей вспомнилось, как он стоически переносил боль, когда она зашивала рану, и от этих воспоминаний ее стали душить слезы.
Где-то между полуночью и рассветом Фэлкон пошевелился и открыл глаза. И тут же начался приступ кашля. Справившись с ним, он потребовал свой перстень с печаткой. Потом похлопал ладонью по постели, и Тори поняла, что он просит ее лечь с ним рядом. Скользнув под одеяло, она легла лицом к нему.
— Ты проделала трудное путешествие, Тори, — проговорил он, задыхаясь. — Спасибо за то, что ты появилась у меня.
Она сжала его руку:
— Благодаря тебе, Фэлкон, я узнала, что жизнь может быть радостью. Я наслаждалась каждым мгновением, проведенным с тобой.
Он дышал с огромным трудом, со свистом втягивая воздух.
— Ты доказала, что времени не существует. Возьми кольцо себе. Мы еще увидимся, Тори.
Кольцо подошло к большому пальцу.
— Я не отпущу тебя, Фэлкон.
Он задыхался, и ей пришлось придвинуться к нему еще ближе, чтобы расслышать его слова.
— Любовь… сильнее смерти. Я найду тебя, где бы ты ни находилась.
— Я буду здесь, Фэлкон. Всегда. Ты — мой единственный.
Несколько последовавших часов любовники пролежали молча, сжимая друг друга в объятиях. Уже перед рассветом, когда первые лучи солнца озарили небо, он крепко стиснул ее руку.
— А теперь, Тори… дай мне уйти.
Тори бросило в дрожь, и она тихонько всхлипнула. Поцеловав Фэлкона в лоб, прошептала:
— Прощай, мой бесценный.
Из-за набежавших слез она не видела его лица. А он в последний раз втянул в себя воздух — и задохнулся. Тори разрыдалась. Слезы ручьями хлынули из ее глаз. Ей вспоминались чудесные мгновения, проведенные с Фэлконом, — в эти мгновения она была по-настоящему счастлива.
Тори не знала, сколько времени так пролежала. Но в какой-то момент Пандора вдруг грозно зарычала, и она, вскочив на ноги, бросилась к двери. Услышав голоса наместнице, Тори поняла, что капитан Драдж вернулся. «Я должна убедить его, что Фэлкон не имел никакого отношения ни к контрабандистам, ни к пиратам. Репутация лорда Хокхерста не должна пострадать!»
Внезапно дверь распахнулась сама, Тори попятилась, увидев у порога мистера Берка и капитана Драджа; причем капитана сопровождал вооруженный солдат.
Взглянув на Берка, Тори тихо сказала:
— Фэлкона больше нет.
— Лорд Хокхерст скончался. Проявите уважение, Драдж, — потребовал мистер Берк.
— Боже милостивый, я все время подозревал его. Это ведь от моей пули он погиб! — воскликнул Драдж.
— Нет, ошибаетесь! — крикнула Виктории. — Лорд Хокхерст учил меня стрелять, и я… случилось так, что я случайно в него попала.
Драдж повернулся к солдату.
— Арестовать шлюху!
Оттолкнув Берка, они ворвались в комнату.
И в тот же миг Пандора зарычала и, прыгнув на Драджа, вонзила клыки ему в горло. Тори в ужасе вскрикнула и бросилась к двери, ведущей на крышу. Выбежав наружу, она захлопнула за собой дверь и тут же поняла, что оказалась в ловушке. Посмотрев вниз, она вздрогнула и похолодела.
Но обратного пути для нее не было. Ее непременно арестовали бы, обвинив в смерти Фэлкона и, возможно, в смерти капитана Драджа. Да, выхода не было, ее загнали в угол.
И тут вдруг послышался голос Фэлкона:
— Тори, прыгай вниз!
Приблизившись к краю стены, Тори снова посмотрела вниз и в ужасе замерла.
И вновь до нее донесся голос Фэлкона:
— Не бойся, дорогая.
Ее не страшила вода внизу, только высота.
— Если не умеешь нырять, просто прыгни! — крикнул Фэлкон.
Тори молча кивнула, она, как и прежде, решила довериться Фэлкону. Сделав глубокий вздох, она закрыла глаза — и прыгнула вниз.
Вода замкового рва сомкнулась над ее головой, у нее вдруг появилось какое-то странное ощущение, ей почудилось, что она стала бестелесной. «Может, я уже умерла? — подумала Тори. — Что ж, если так, то это даже к лучшему. Не хочу жить без Фэлкона!»
Глава 10
Перегрин Фуллер вышел на площадку круглой башни. По привычке он выходил сюда каждое утро в один и тот же час. Больше месяца прошло с тех пор, как девушка, на которой он собирался жениться, внезапно исчезла. Можно было предположить, что она пропала во время посещения замка Бодиам. Жители городка Хокхерст долго искали ее в Ашдаунском лесу и у берегов реки Ротер, но тщетно. Она исчезла бесследно, и поэтому в городе уже начали поговаривать, что Виктория Карсуэлл просто-напросто сбежала из дома. Вот только ее мать придерживалась другого мнения. В исчезновении дочери она обвиняла сэра Перегрина.
Разумеется, Перегрин Фуллер не имел к этому никакого отношения, но он все же чувствовал себя виноватым — девушка, судя по всему, пропала во время визита в Бодиам. И он старался не думать о том, что она могла сбежать только лишь из-за того, что не хотела выходить за него замуж. Каждое утро Перегрин выходил на башню и смотрел вниз на реку, где впервые увидел плавающую обнаженную русалку.
— Боже милостивый, ведь это Виктория, — прошептал Фуллер.
И стремительно бросился вниз по лестнице. Распахнув дверь, он выбежал на балкон и прыгнул в замковый ров.
Виктория, раскинув руки, неподвижно лежала на воде, и ее распущенные волосы едва заметно шевелились. Фуллер обхватил ее и тотчас же понял, что она жива.
Виктория вдруг взглянула на него с изумлением и, вцепившись в него, воскликнула:
— Фэлкон, ты жив!
Перегрин увлек ее к краю рва и передал на руки ожидавшему слуге, уже выбежавшему из замка. Выбравшись из рва, он подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Виктория, лишившись чувств, лежала с закрытыми глазами, но он знал, что она скоро придет в себя. Осторожно уложив ее на кровать, Перегрин повернулся к слуге:
— Отправляйся в церковь и приведи Эдмунда — брата мисс Карсуэлл.
Перегрин понимал, что нужно послать за матерью Виктории, но их взаимная неприязнь была слишком велика, и он предпочел иметь дело с ее братом. Когда слуга ушел, Перегрин распустил на ней корсет, закутал ее в бархатный халат и, откинув одеяло, поудобнее устроил в постели.
Тори открыла глаза и, улыбнувшись ему, вздохнула с явным облегчением.
— Как вы себя чувствуете?
Перегрин внимательно посмотрел на нее.
— Вы почему-то назвали меня Фэлконом.
Снова улыбнувшись, она подняла вверх большой палец с перстнем-печаткой:
— Вот, видишь? Это ведь твое кольцо.
Перегрин нахмурился и пробормотал:
— Мое кольцо, точно такое же. И на нем такой же сокол. — Он показал ей перстень. — Откуда у вас эта вещица?
— Лорд Хокхерст, но вы же сами мне дали это кольцо. После того как вас ранили. Неужели не помните?
Явно озадаченный словами Виктории, Перегрин пробормотал:
— Что-то я не понимаю вас, Виктория. Как вы оказались во рву? Скажите, вы что-нибудь помните? Вас все ищут уже целый месяц и не могут отыскать. Я послал за Эдмундом.