Мы с Луминой сильно переживали. И если в моем лице это мало выражалось, только глаза лихорадочно блестели и искали хоть какую-нибудь реальную информацию, способную дать ответы на все вопросы. То оборотница была как загнанный зверек, испуганно жавшийся в дальнюю часть кровати. Девушка прижала колени к груди, обхватила руками и положила голову сверху.
- Поговорим? – тихо вошла в спальню и ожидала ответа Лумины. Только печальный взгляд проложил мне невидимую дорожку до постели.
Приняла это как согласие и опустилась на край постели. Молчание как кисель, густой жижей обволакивало комнату.
- Я уверенна, твой отец знает что делать. Он не глупый подросток, кидающийся в пекло по велению гормонов. – девушка смотрела на меня своими пронзительными глазами и молчала. – Завтра вернется, как ни в чем не бывало, мы еще с тобой посмеемся, что не верили в него. – на этот раз на понуром лице промелькнула частичка гордости. Я знала, что Лумина очень любит отца и гордится им. Даже его работа не то чтобы настораживала, она привлекала оборотницу к делам родителя.
- Я просто очень за него переживаю. Понимаешь, эти гибели длятся уже не первые десятилетия и никто не осмеливался по своей воле вылезть в ночное время на улицу. Самые глупые и смелые или просто опрометчивые, могли позволить себе ночные прогулки. Только всегда это заканчивалось одинаково. На улицах находили тела, в которых впрочем тяжело было опознать прежних адептов. А последнее время смерти на некоторое время прекратились. Тени больше не могут убивать. Просто не хватает смертников, которые готовы вот так просто разгуливать по городу в их время. – Лумина рассказывала, а сама всем своим существом витала где-то далеко. Я представила, как она сейчас отделяется от своего тела и парит там, рядом с отцом, оберегает его и негласно поддерживает.
- Все будет хорошо. – немного неубедительно прозвучал мой голос, но девушка меня не сразу услышала и сомнение ускользнуло от нее.
В эту ночь мы еще долго разговаривали. О том, что происходило в наших жизнях, что тревожило, чем не могли поделиться.
Подруга рассказывала мне о свей маленькой беде. Как выяснилось, оборотница не полностью оборотнем была. По рождению она должна была с малого возраста иметь половину оборота. В своем нынешнем возрасте девушка уже должна была принять полный оборот, но как и в детстве, так и сейчас, никакого успеха не просматривалось. Лумина оставалась всего лишь оборотнем без второй настоящей ипостаси. Такое пугало и удручало. По всему выходило, что не только ее дар скрывал Лумину от посторонних глаз, но и неспособность менять обличие.
Я же в свою очередь поведала о своей работе. Девушка еще недавно подавленная и погруженная в свои невеселые мысли, оживилась и внимательно слушала.
Мне было приятно внимание и неожиданный интерес, который проявляла Лумина, задавая вопросы и без конца уточняя те или иные моменты.
- И что у вас в каждом городе есть такое место, где лечат жителей? – облокотившись о спинку кровати, она натянула повыше покрывало и с блеском в глазах. ожидала ответов.
- В моем городе у нас несколько больниц. Есть отдельно детская. Отдельно для беременных. Отдельно для взрослых. И отдельно для тяжелобольных. Я работала в детской, старшей сестрой. А мой жених был лучшим хирургом-онкологом. – воспоминание о Артёме неприятно кольнули душу. Перед глазами живой картинкой появилось его спокойное лицо на кладбище.
Лумина заметила смену моего настроения и перевела тему. Мы еще немного пообщались на отвлеченные темы, и вскоре мне как доброй мамочке осталось лишь подоткнуть теплое покрывало под уснувшую девушку.
До самого утра, я просидела на диване, высматривая в окне за густым туманом ночи подозрительные мелькания. Ожидала Эрона и Ирвунда, но в итоге не заметила, как погрузилась в свои невеселые мысли и отрешилась от окружающего.
Тихий скрип отворяемой входной двери заставил проворно подскочить, и ринутся к спальне. Уж не знаю, откуда появилось столько грации и хладнокровного спокойствия, в еле живом организме, но внутренняя добрая женственная натура посчитала своим долгом обеспечить защиту девушке в соседней комнате. Да и легкость в корявом теле была не свойственна прежним рваным движениям.
Тихо, едва заметно приоткрыла дверь спальни. Убедилась, что молодая оборотница беззаботно смотрит ночные фантазии, и мягко не издавая шума, вновь притворила створку. Встала спиной, загораживая проход, и немигающим взглядом уставилась на все еще открывающуюся дверь. Очень медленно, словно натягивая стальные канаты моих нервов, деревянное покрытие по сантиметру распахивало свой зев.