Начнем с того, что имелось огромное число претендентов на престол, в общей сложности до тридцати. В числе претендентов были такие национальные герои, как Д.М. Пожарский, о котором сказано: «Воцарялся, и стоило это ему в двадцать тысяч».
«Воцариться» пытались и такие известные аристократы, как князья Д.М. Черкасский, П.И. Пронский, И.В. Голицын, а князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, признанный казачий вождь, «учреждаше столы честные и пиры».
Все – «природные» князья, и все с толикой крови Рюрика в жилах, имеющие формальные права на московский престол. Все – имеющие патриотические заслуги времен Смутного времени. И что характерно – между этими претендентами развернулась самая настоящая, вовсе не бутафорская предвыборная баталия.
На московский престол мог претендовать польский королевич Владислав – он был вполне законно избран царем в 1606 году. До Смоленской войны 1632–1634 годов Речь Посполитая не считала законным избрание на престол Романовых и считала законным Владислава: до июня 1634 года, когда он официально отказался от претензий на трон Московии.
Другой иностранный претендент – шведский принц Карл Филипп. Боярская дума предложила ему царский венец, но с условием: перейти в православие и соблюдать обычаи страны. Карл Филипп отказался.
Династия Романовых была избрана вполне демократически, с соблюдением многих процедур, включая «запись», сделанную избранным царем Михаилом Романовым: править строго по законам.
И потом династия правила сама по себе, только пока ни у кого не возникало сомнений, кто должен прийти на смену кому. Земля выбирала царя всякий раз, когда возникала сложная династическая ситуация: например, после смерти Федора Алексеевича, когда страну разорвала склока Милославских и Нарышкиных.
В частности, и потому Петр – не законный, в лучшем случае полузаконный царь, что его никогда не избирал Земский собор. А принцип, согласно которому в спорных случаях царя избирает Земский собор, уже успел утвердиться.
Вот УЧРЕДИТЕЛЬНОГО ПАРЛАМЕНТА действительно никто никогда не видел ни в Британии, ни во Франции, и в этом смысле Земский собор – даже более солидный, более фундаментальный институт народного представительства. Британский парламент однажды распорядился престолом – отдал корону Британии Ганноверскому герцогу…
Но это было со стороны парламента не осуществлением законных полномочий, а закулисной сделкой, к которой основное число избирателей не имело никакого отношения (а уж тем более не имели отношения 98 % британцев, которые не избирали парламент).
А ведь все это свидетельствует об очень демократическом политическом строе Московии: высшим, учреждающим всякую власть органом оказывается Земский собор, представляющий самый широкий круг населения!
Земские соборы собирались 58 раз за XVII век.
Во-первых, во всех трудных случаях международной политики. Скажем, в 1616 году Владислав даже разослал по Московии «окружную грамоту» – напоминал о своем избрании на московский престол и сообщал, что избрали-то его малолетним, а вот сейчас он вырос и намерен идти добывать себе престол.
9 сентября 1618 года Земский собор заявил, что страна будет стоять за православную веру и царя великого государя Михаила Федоровича «без всякого сумнения», «не щадя животов».
Или вот, захватили донские казаки Азов и шлют в Москву за помощью. Дать помощь? Да хлопот с Турцией не оберешься… Азовский собор 1642 года приговорил: помощи не посылать!
Второй случай, когда собирали Земский собор: для создания законодательства. «Соборное Уложение» 1649 года так и названо потому, что Собор 1648 года полностью был посвящен такому важнейшему документу, как самый полный свод законов Московии.
Причем опирался Земский собор не на меньший, а на больший процент населения, чем парламент в Британии. Не ведаю, откуда взялась современная российская байка про то, что парламент непременно представляет БОЛЬШИНСТВО населения?! Это справедливо разве что для XX века. Только в 1929 году все существовавшие до тех пор ограничения по «имущественному цензу» отменялись; вот тогда действительно почти все взрослые британцы стали выбирать кого-то в парламент.
Причем как раз после Первой мировой войны значение парламента резко убывает, и получается – большинство получило доступ к участию в уже потерявшем свое значение политическом институте.
А вот в эпоху расцвета и всевластия парламента, в XVIII–XIX веках, лишь МЕНЬШИНСТВО нации выбирало и тем более могло быть избрано. Причем значительное меньшинство.
Даже в 1840–1850 годы не больше третьей части взрослых мужчин-британцев могли выбирать своих представителей в парламент.