Уже давно выходят, как в России, так и в других странах мира, и исследования историков-профессионалов (в большинстве своем — независимых от конъюнктурных установок), которые не только подтверждают выводы Виктора Суворова, но и развивают и углубляют их, добавляя новые факты. Достаточно назвать исследования «Механизм власти и построение сталинского социализма» Ирины Павловой и «Красная Армия в июне 1941 года» Фескова, Чмыхало и Каланикова. Продолжается публикация сборников статей исследователей разных стран на русском языке, по инициативе и под редакцией Дмитрия Хмельницкого, «Правда Виктора Суворова. Восстанавливая историю Второй мировой вой-ны» (до 2011 года их вышло уже восемь). Еще два сборника вышли по-немецки: «Angriff auf Europa», Verlag Pour le Merite, Germany 2009, «Die Rote Walze», Verlag Pour le Merite, Germany 2011.
Между 1994 и 1995 г. в России был снят телевизионный фильм «Последний миф» (18 серий, автор — Владимир Синельников), посвященный Виктору Суворову и его исследованиям. В фильме есть интервью с самим Суворовом и его родными, а также предоставлено слово официальным русским историкам старшего поколения, политикам и ветеранам войны. В архивах России нашлось и много документальной и пропагандистской кинохроники довоенных, военных и послевоенных лет, которая до сих пор не демонстрировалась: она не оставляет сомнений в том, что с первых же дней существования Советского Союза все его правительства готовили страну и народ к войне — к захватнической войне против демократического мира. Фильм, в котором предоставлена свобода высказаться и самым ярым противникам Виктора Суворова, оказался в конце концов запрещенным к показу, хотя успел завоевать немалую популярность — вот уже 15 лет его раскупают в форме DVD для домашнего просмотра.
«Суворовский тезис «Сталин готовил Вторую мировую войну и захват Европы» внезапно прояснил картину, — пишет Дмитрий Хмельницкий. — Оказалось, что он непротиворечиво объясняет практически все. Не только военную катастрофу 1941 года, но и коллективизацию, и индустриализацию с их зверствами и миллионными жертвами, внешнюю и внутреннюю политику СССР, репрессии, культурные реформы и культурную жизнь»[154].
Виктор Суворов сформулировал и обнародовал то, что должно было быть понято давно и является единственным объяснением событий величайшего по значению исторического периода — объяснением, которого никто никогда не искал: тоталитарный «советский» режим не способен выжить при условии сосуществования с демократическим миром (вспомним запрещенную в СССР поговорку «За коммунизм голосуют ногами»). Добиваться «мировой социалистической революции» было для этого режима не просто целью, но единственным условием для выживания. Коммунисты, когда приходили к власти, НИКОГДА не проводили мирной политики — ни внутренней, ни внешней: сначала они воевали с народом своей страны, а затем со всеми другими странами, ближними и дальними (вспомним набеги «Советской России»: в 1918—1920-х гг. — Германия, Польша, Венгрия и Финляндия, северная Персия и северный Афганистан, Азербайджан, а в 1925 году — убийство болгарского царя Бориса, и далее, в 1920—1930-х гг. — Китай, Монголия и Маньчжурия, в 1939 г. — битва у Халкин-Гола против Японии и в 1940–1941 гг. — Иран и страны Прибалтики).
Вслед за Лениным и Троцким эту политику продолжил и «усовершенствовал» Сталин, который понял необходимость сосредоточения власти в одних руках (своих) и установления социального террора, позволявшего введение рабского труда (посредством системы ГУЛАГа) и тотальную милитаризацию всей экономики, даже за счет производства продуктов питания. Жизнь трех, четырех и более поколений советских людей была предназначена для жертвы «мировой революции».
И поскольку коммунисты в европейских странах никогда не смогли бы прийти к власти законным путем демократических выборов, Европа могла быть захвачена только путем военного конфликта — однако не путем прямого нападения: коммунистическая власть являлась в демократическую страну в облике «освободителя от тирана», которого следовало для этого предварительно вырастить, вооружить и снабдить нужными инструкциями. Этот тиран, «ледокол революции», по выражению Сталина, мог, после исхода Первой мировой войны, быть взращен только в Германии. Выполнив свою задачу, «ледокол» получил бы удар в спину и сошел бы со сцены, а народы «освобожденной Европы» не только не оказали бы сопротивления «освободителю», но и сами активно способствовали бы своему порабощению.