- Достал этот Эд, - возмущался чёрный парень, усаживаясь за стол на кухне и выгружая на него содержимое подноса. – Справятся же втроём, чего упёрся?
Он только что обменялся парой непристойных слов, подкреплённых ещё более непристойными жестами, с барменом.
- Тем более мы с тобой последние дни работаем, - улыбнулся он Джейн.
- Почему это? – спросила та, намотав спагетти на вилку.
Она не выгрузила свои еду и напиток на стол и ела прямо с подноса.
- Да разве ты будешь работать здесь с таким принцем? – продолжал улыбаться Кевин. - Он мне пятьдесят баксов оставил!
Работники и работницы кухни повернули головы в их сторону.
- Пятьдесят? – округлила глаза наша героиня. - Может он не рассмотрел в темноте? Перепутал?
- А может он просто сказочно богатый? – хитро ухмыльнулся афро и впился своими ровными белыми зубами в бургер. - Его одежда и машина подтверждают это, а его молодость и здоровье опровергают твоё предположение о его слепоте.
- Я не говорила, что он слепой…
- Ты сказала, что он не рассмотрел… Ладно, что оденешь в воскресенье?
- У меня есть вечернее платье…
- То зелёное? Которое ты одевала на день рождения Брэда?
- Да.
- Не смей его одевать!
- Почему?
- Потому что тогда это будет твоя последняя встреча с Дональдом.
- Не думаю, что он…
- Я попрошу платье у Лизы. У неё есть одно шикарное, синее. В нём ты будешь настоящей принцессой.
- Да не нужно.
- Нужно, нужно, деточка. Ты должна сразить его раз и навсегда. После этого комбинезона и джинс с футболкой тебе срочно нужна реабилитация. Серьги и ожерелье у Лизы тоже есть. Классные. У неё хороший вкус.
- Может ещё трусики у неё попросить?
- До этого у вас не дойдёт, - махнул рукой парень и резко перестал жевать. – Или ты хочешь позволить ему на первом свидании?
- Нет, конечно.
- Правильно. Держись до третьего. А лучше до пятого. Набирай ценность и важность в его глазах.
Остаток ужина он инструктировал её, как вести себя в ресторане, что заказывать и что нет, как улыбаться, как загадочно смотреть в сторону и быстро переводить искрящийся взгляд на Дональда, когда он обратится к ней, как часто ходить в уборную для проверки лица и причёски, как… В общем, полный инструктаж от того, кто видел и испытал намного больше неё.
- Я запишу тебя к Шону на три часа, - сказал он ей напоследок. – Причёска с меня!
Без Кевина она ни за что не попала бы к Шону – талантливому парикмахеру, визажисту, афроамериканцу и гею в одном лице, - в воскресенье. Обычно к нему записывались хотя бы за неделю. Его болтовня, сование носа в чужие дела и бесцеремонное осуждение всего, что он считал некрасивым и безвкусным, воспринимались, как чудаковатое поведение гения и не напрягали клиентов.
- Спасибо, Кевин, - улыбнулась Джейн. - Ты моя фея крёстная.
- Спасибо, - засмеялся в ответ тот. – Я не переживу, если моя красавица будет не самой яркой и обворожительной в «Блу Мист».
Глава 3
В воскресенье утром вся семья нашей героини собралась на кухне за завтраком.
- Как ты, сестрёнка? – спросил Конор у Джейн. – На работе как?
- Всё отлично, - улыбнулась она.
Конор был высоким, крепким брюнетом с короткими волосами и чёлкой, почти всегда зачёсанной налево. Его мощная грудь, объёмные бицепсы и широкая спина выдавали в нём любителя «потягать железо», а резкие движения, быстрая походка и набитые костяшки пальцев на руках говорили, что «тягание железа» - не единственное, что умеет этот сильный атлет.
Охранная фирма, в которой он работал, называлась «Дикие Волки». Она обеспечивала безопасность и следила за порядком в нескольких компаниях и увеселительных заведениях Юджина.
Брат Джейн был начальником охраны в боулинг-центре «Эмеральд Лэйнс» - том самом, где он начинал обычным вышибалой. В его подчинении находилось девять крепких молодых парней.
- Всё отлично, - ответила ему сестрёнка.
Она светилась от счастья и предвкушения сегодняшнего свидания.
- Я сейчас ослепну, - Конор улыбнулся и закрыл глаза ладошкой. – Мам, чего она так светится? Её что повысили?
- «Повысили», - передразнила его мать, фыркнув. – Разве может повышение заставить девушку так светиться? У неё любовь.
- Мама! – вскрикнула Джейн. – Что ты болтаешь?
Она ещё не рассказывала матери ни о свидании, ни о Дональде. Не хотела говорить о том, в чём не была уверена и что могло закончиться в любой момент.