Он потянулся и тронул губами мою щёку. Я прикрыла глаза, блаженно вздохнула, и он поцеловал меня ещё раз. Воспользовавшись моментом, я повернулась и нашла его губы. Алеард улыбнулся.
– Знаю, Фрэйа, – сказал он, взяв меня за подбородок, – сам хочу того же. У тебя губы будут болеть. Потерпи, малышка, – но он всё-таки поцеловал меня ещё раз.
– Я не хочу терпеть. М-м-м! – вырвалось у меня – Алеард чувствительно прикусил мою нижнюю губу. Я смутилась, почувствовав, как он неистово ласкает ртом мою шею и щёки. Нежная, вкрадчивая ласка переходила в страстную жадность.
– Снова это платье, – пробормотал он, и руки скользнули к моим голым коленям, поднялись выше. – Ты такая тёплая, Фрэйа, приятно тёплая. Живая, – он положил ладони мне на плечи, повернул к себе, и я не успела ничего понять, как оказалась у него на коленях.
– У тебя превосходный аппетит и это отлично. Значит, скоро восстановишь силы. Они тебе понадобятся.
– Для чего, Алеард? – сипло спросила я.
– Для всего самого хорошего, – ответил он.
Когда мы закончили ужинать, часы показывали полдвенадцатого. Алеард ненадолго скрылся в ванной, и я успела причесаться. Потом разделась до белья и присела на кресло у подножия кровати. В голове было пусто, в груди гулко, а в теле жарко. Алеард вернулся и полез в шкаф за постельным бельем. Я помогла ему расправить простынь и надеть наволочки.
– А где же ты спал?
– На диване, – отозвался он. – Одному в этой кровати всё равно что с пустотой в обнимку засыпать.
Я сглотнула.
– Мы ляжем вместе?
Он посмотрел на меня, и взгляд был подобен поцелую.
– Конечно.
Я едва не заплакала от счастья. Мне казалось, что стоит закрыть глаза и всё вернётся обратно – круговорот бесконечных путешествий, ослепительные миры, где нет его…
Алеард выключил свет, и какое-то время я не могла ничего различить. Приятная темнота, больше она меня не пугала. Я пересела на край кровати. Постель была низкой, короткие квадратные ножки поднимали матрас всего-то сантиметров на десять над полом. Я не знала, куда себя деть, и взволнованно теребила пальцами уголок пододеяльника. Сейчас мы будем вместе спать. Сейчас. Он, наверное, обнимет меня, и ночь пройдет незаметно – счастливая и полная покоя. Я думала об этом и медленно погружалась в блаженное оцепенение.
Алеард стал раздеваться, я слышала шорох одежды и его дыхание. Внутри меня, где-то возле солнечного сплетения, дрожало нечто живое и трепетное. Постепенно оно опускалось всё ниже и, наконец, остановилось в животе. Чувства переполняли тело плотным горячим сгустком. Алеард опустился на колени и мягко взял меня за плечи.
– Наконец-то она наша, – сказал он.
– Кто? – прошептала я, накрывая его пальцы ладонями.
– Ночь, – ответил Алеард и склонился, касаясь моих губ.
Мой мужчина. Эти два слова ощущались на губах вместе с поцелуем. Я чуть не заплакала, чувствуя его решительную близость, и неумело ответила на поцелуй, но Алеард быстро прервал его. Он поднялся, подхватывая меня, и положил под одеяло. Затем лёг рядом, сильной рукой притянул к себе и крепко обнял. Я неуверенно прижалась к нему грудью.
– Не бойся, Фрэйа, – сказал Алеард тихо. – Ложись, как тебе удобно.
Я подняла ногу и не знала теперь, куда её деть. Глупо как! Лучше бы вообще не поднимала. Алеард поймал моё бедро и решительно положил к себе на живот. Горячей ладонью провёл по ноге, и пальцы замерли на моей голой пояснице. Дышалось с трудом, внизу живота пульсировало второе сердце.
– Удобно? – спросил он.
– Да, – отозвалась я.
Было так знакомо и сладостно ощущать его тело. Я вымоталась за день, глаза закрылись сами собой. Я боролась с усталостью, надеясь, что удастся растянуть наслаждение, но всё-таки вырубилась. Еще почувствовала теплые губы на щеке и провалилась в глубокий и здоровый сон, которого давно не знала.
Утром я обнаружила, что осталась дома одна. На столе была записка: «Скоро вернусь». Скоро – это когда? Я успела снова испугаться. А если что-то пойдет не так? Где мне искать его в этом огромном городе? Пришлось убедить себя в том, что память больше не ускользнет, и чтобы отвлечься, я осмотрела квартиру. Длинный широкий балкон тянулся вдоль всех комнат и с него открывался великолепный вид на реку и далекие холмы. На противоположном берегу не было построек, и я любовалась водой, сверкающей в солнечном свете. Всегда любила это золотое полотно, что трепетало от ветра и мирно дремало в тихую погоду.
Было спокойно, и тревоги отступили. Я будто слышала успокаивающий голос Алеарда внутри себя. Он помогал мне принять предстоящие испытания. Я знала, что он ушел неспроста, и знала также, что он вернется с новостями. Какие они будут? Пока что больше всего меня волновали те люди на темной машине. Сосредоточившись на мыслях о грядущем, я приоткрыла занавесь прошлого.
Я увидела Алеарда на согретой солнцем широкой террасе. Он сидел на ступеньках, зажмурившись от ярких лучей, и улыбался. Светлая рубашка была распахнута, ноги босые, волосы растрепаны… Это был совсем другой Алеард: веселый, сонный и счастливый. Ухватиться за яркое видение не получилось, оно стремительно сменилось другим: странная я выбегала из какого-то здания, за мной гнался мужчина. Я запрыгнула на чудную штуковину верхом и помчалась прочь… летун? Нет, дальше вспоминать не хотелось. Идти за красивым парящим механизмом значило обрести страшную боль… Шумный летний лес оборвал тяжелые мысли. Мы с молодым парнем ехали на огромном сером коне и орали, как безумные, на всю округу... Видение изменилось: звездное небо над головой, знакомое и прекрасное, и светится в этом небе фиолетовым шаром планета, а чуть подальше ещё одна, розовато-малиновая, и их свет наполняет окружающее пространство магией. Вдалеке дом, и я откуда-то знаю: это наш дом. Горят приветливой и радостной жизнью окна, и льется их золотисто-серебряный свет на лоснящуюся высокую траву, на кусты уснувших роз, густо цветущих белыми бутонами. Я разволновалась, захотела увидеть больше, и видение распалось. Почему прекрасное зыбко, почему его так нелегко удержать, в то время как страхи и боль стремительны и упрямы?
Голова разболелась, но я не дала ей послабления, продолжая усиленно думать. И увидела людей, мужчин и женщин, и поразительное, огромное создание, сияющую серебряную птицу, парящую в вышине… Гроза. Шторм. Вьюга. Метель, может быть? Шквал? Нет, все не то. Глаза почти вылезли из орбит, и мне пришлось сдаться. Я отдышалась, походила по балкону, и заметила стоящую в уголке гитару. Как давно я не создавала музыку, не пела о том, что в сердце! Однако как бы мне ни хотелось коснуться тонких серебряных струн, взять гитару я не посмела.
На балконе было несколько форточек, и два окна открывались как двери – нараспашку. Шагнул – и плюхнулся прямо в воду… Я подумала, что детей на балкон уж точно пускать не стоит.
На дереве вдалеке каркала ворона. Увидев меня, она заинтересовалась и зачем-то подлетела ближе, садясь на козырек. Никогда бы не подумала, что вороны столь любопытны! Птица внимательно рассматривала меня, и я зачем-то болтала ей всякую чепуху.
Через несколько минут, вдоволь наговорившись ни о чем, мы завершили общение. Птица улетела к лесу, а я присела в проеме, свесив вниз ноги. Почему-то не было страшно, наоборот, я чувствовала себя в безопасности. Ветер играл с волосами, забирался тонкими пальцами под майку, щекотал пятки. В отличие от вороньего карканья, его голос я понимала. Возможно, так ощущалась сама свобода.
Я крепко задумалась и не сразу заметила стоящего сзади Алеард. Вздрогнула, когда он весело покашлял, и прыгнула к нему в объятья, чувствуя, как рассыпались по телу мурашки. Это была великая награда всем моим чувствам: снова услышать радостный смех любимого человека.
– Алеард!
– Доброе утро, малышка!
Он не сводил с меня глаз, и рук не отнял. Мы на какое-то время перестали воспринимать окружающий мир, только пристально смотрели в глаза друг другу. Мне всегда нравилось вглядываться в лица людей, тем более смотреть на любимое, почти забытое и прекрасное лицо. Сразу не увидишь мельчайшие черточки, не заметишь все выражения глаз, движение бровей и губ, не учуешь тонкие запахи, не уловишь теплоты дыхания и те мгновения, когда они соединяются в одно…