— Очень интересно, — настороженно заметила Вайолет. — А что вы скажете насчет его постоянства?
Озадаченная тоном актрисы, прежде чем отвечать, Элиза чуть помедлила, ей не хотелось второй раз попадать впросак.
— Я думаю, он может быть постоянным в своих привязанностях в тех случаях, когда чувства взаимны. Поскольку в его гороскопе Солнце противостоит Сатурну, можно сказать, что его любовная страсть с возрастом будет расти и усиливаться. Как только в его душе проснется голос страсти, он будет проявлять завидное постоянство.
Элиза внимательно взглянула на гороскоп лорда, на зловещего Сатурна и, Немного помолчав, прибавила:
— Если в его характере и есть противоречия, то это оттого, что в прошлом у него случилось несчастье, оно его мучает, мешает жить. Он в юности не потерял ли мать?
Так говорили звезды. Неизвестному родственнику лорда угрожали Марс в соединении с Луной, Подобное сочетание наблюдалось и в собственном гороскопе Элизы. Увы, когда ей было всего восемь лет, ее мать погибла при крушении кареты.
Однако Вайолет тут же разрушила ее предположения.
— Нет, его мать жива и здорова, и, судя по его словам, она проживет еще долго. Хотя между ними когда-то давным-давно пробежала черная кошка, и любое напоминание о матери приводит его в бешенство.
— Все верно. Луна нередко служит образом матери, а Марс всегда несет в себе неприязнь и злобу, — согласилась Элиза. — Но я по-прежнему полагаю что в детстве с ним случилось что-то печальное. Сатурн занимает верховное место в его Доме Детства. И Сатурн долго не уходит оттуда, отчего его воздействие только усиливается. Должно быть, в детстве он немало страдал.
— Страдал?! Уж вы и скажете. Это слово мало, пожалуй, даже совсем не подходит к сэру Томасу, — усмехнулась Вайолет. — У него не дом, а дворец. Денег у него не сосчитать, больше, чем он тратит. Даже если бы денег не хватало, он настолько красив, что любая светская дама согласилась бы бескорыстно, бесплатно, быть его возлюбленной. А он выбрасывает столько денег на содержание любовниц. Единственные страдания, которые он видит в жизни, — это те, которые он причиняет другим. Его проказы и выходки известны на весь Лондон. — Вайолет презрительно ухмыльнулась, но через мгновение с — явным любопытством спросила: — А гороскоп не объясняет, почему он такой распутный повеса?
— Явной причины не видно. — Едва сказав эти слова, Элиза смутилась. О повесах она знала очень мало, не больше, чем ее почтенная тетушка Селестина. Единственный известный ей мужчина, отвечавший этому определению, и то был литературным персонажем из романа Ричардсона «Кларисса Гарлоу», но у них с тетей не было его гороскопа.
Скорее для того чтобы успокоиться, а не чтобы утешить актрису, Элиза задумчиво произнесла:
— Телец и Венера, признаки любви, возвышение в Доме Женитьбы. Нет, — я не вижу никаких следов распутства.
Для убедительности она постучала пальцем по гороскопу, лежащему на туалетном столике:
— Я вижу мужчину, который нуждается в любви, более, того, он способен на сильную привязанность. Я завидую той счастливой женщине, которую он полюбит.
В уборную заглянули несколько актрис, привлеченных шумом беседы.
— О ком вы говорите? — спросила одна из них.
— Попробуй угадать, — сказала Вайолет, — Вспыльчивый, гордый, мужественный, ищет настоящие глубокие чувства. Ах да, чуть не забыла — постоянен и верен в любви.
Лицо вопрошавшей актрисы вытянулось от удивления.
— Ради всего святого, ответь, кто же этот образец совершенства?
— Это всего лишь шутка, Салли, — рассмеялась Вайолет. — Любящий, постоянный в своем чувстве мужчина не кто иной, как сам Эдвард Невилл, лорд Хартвуд. Так, во всяком случае, рисует его предсказательница.
— Лорд Хартвуд? Ха-ха, смешно! — глупо захихикала Салли, — Лорд Лайтнинг — преданный и любящий? Да ведь он сам выставляет напоказ свое распутство, он даже открыто хвастается этим. Я своими ушами слышала, как недавно, стоя прямо вот на этом месте, он во всеуслышание объявил, что никогда не отдаст сердца ни одной женщине.
— Вот именно, — саркастично согласилась Вайолет.
Дрожащей рукой Элиза оперлась о стул. От растерянности она не знала, как ей быть. Неизвестным покровителем Вайолет оказался сам лорд Хартвуд. Даже до тихого, провинциального Бишопе-Ридли долетели из столицы слухи о чудовищном распутнике, которому благодаря его ослепляющей красоте дали прозвище лорд Лайтнинг.
Вайолет, губы которой кривились от презрения, обернулась к Элизе и едко бросила ей прямо в лицо: