Хозяин хитро подмигнул Сане.
Под левым глазом у друга уже пропечатался темно-фиолетовый фингал, а нижняя губа разбухла, после задушевной беседы в участке жандармерии со следователем Мясоедовым.
— Мы… топогеодезисты, — ответил я, — меня зовут Олег, а друга — Саня. — У нас машина сломалась, пришлось по лесам немного пешком побродить. Мы у вас в деревне всего на пару деньков задержимся.
— Да живите сколько хотите, — улыбнулся Алексей Данилович, — и поднял стопку, — давайте за знакомство.
Самогон оказался довольно крепкий, в груди сразу потеплело и ударило в голову.
— У нас в деревушке осталось всего тридцать семей… кто-то в Дивногорск переехал, а кто и вовсе в Екатеринодар подался… а ведь было, ребятки, время — почти шестьсот человек в Выселках жили.
— Да у вас наверняка работы никакой нет, вот народ в город и попер, — пробурчал Саня.
— Да что ты, паря… работы полно. Земли тут знаешь какие плодородные… — печально покачал головой Алексей Данилыч. — Вот только наш помещик Добронский старый уже, совсем не может людишек удержать, вот и бегут из его вотчины…
— Давай, Данилыч, наливай… — кивнул Саня, — мы еще по паре рюмок выпьем да спать… притомились сегодня на морозе по лесу шастать.
— А где же ваши приборы, если вы топогеодезисты? — хитро прищурился хозяин.
— В лесу, в схроне оставили, чтобы с собой не таскать.
— А я вам, ребятки, правду в глаза скажу, хоть режьте, а все равно скажу… — Алексей Данилыч разлил в рюмки самогон и не дожидаясь, быстро выпил, — никакие вы не топогеодезисты, а беглые преступники.
Мы переглянулись.
— А хоть бы и так, — сурово нахмурился Саня, — сдашь властям?
— Я, паря, достаточно вашего брата насмотрелся еще в сибирской ссылке. Так вы эсеры или анархисты? А может — либералы?
— Алексей Данилыч, а позволь спросить, за что ты в ссылке отбывал? — осторожно поинтересовался я.
Хозяин задумался, и немного поиграл желваками, наверняка воспоминания о прошлом были не очень-то радостными.
— В девяносто четвертом, когда с Кавказской войны пришел, связался я в Ростове с бандой Левы Шалого… Да… четыре налета только и успели сделать. Вскоре банду повязали. Леву и его помощника Горюна сразу расстреляли, а меня и Миху Лапуна отправили в Сибирь на десять лет, зачли на суде наши подвиги на Кавказской войне и отвели от стенки… Хотя еще и неизвестно что страшнее…
Старик тяжело вздохнул, снова разлил по рюмкам и мы молча выпили.
— Ну и что такого страшного в Сибири оказалось? — осторожно спросил Саня.
— В Иркутске, на сборке-распределителе, разные слухи ходили… бывалые зэки шептались, что лучше работать на лесоповале в сорокаградусный мороз или на рудниках, только бы не попасть в место, под названием Зона-69.
— А что это за Зона? — заинтересовался я.
— Да вы наверняка слышали… но одно дело слышать, а другое — побыть там даже несколько дней…
— Не слышали мы, — пожал плечами Саня, — давай рассказывай, Данилыч…
— После войны с Китаем, в 1969 году в Сибири построили научно-исследовательскую секретную базу в тайге. Там испытывали особое оружие, а еще… для биологических экспериментов в эту Зону отправляли добровольцев и зэков. При чем обещали, что срок заключения в Зоне-69 сокращается в два раза, и условия там гораздо мягче, потому многие зэки и подписывались… я уже позднее узнал, что назад оттуда уже никто не возвращался. Этот объект и поныне существует, но уже на территории Енисейской Империи, Малороссии.
— Так ты все же побывал там?
— Только три дня. Мне крупно повезло, ребятки. Я случайно встретил в подземном комплексе Зоны бывшего командира, полковника Балашова, он и помог перевестись мне в другой лагерь.
— Так что там за эксперименты делали?
— Нашу группу привезли в Зону-69 поздно ночью в закрытой будке. Двадцать крепких мужиков. Всем льстило, что побыв там всего пять лет, а может даже и меньше — мы снова окажемся на свободе. Даже бараки там оказались странные, они находились глубоко под землей. Мы жили в изолированных комнатах по три человека, кормили нас действительно на убой, и первые дни просто обследовали врачи. Иногда по ночам я слышал странные крики где-то внизу, но дежурный сержант успокоил меня и сказал, что это скорее всего просто результат галлюцинаций. Мы знали, что здесь разрабатывают странное оружие, даже в воздухе витал странный металлический запах вперемешку с серой. Однажды я случайно подслушал в коридоре, как один пожилой профессор сказал врачу: «Из нового потока треть придется отсевать, совершенно неподходящий материал…» Меня сразу насторожили эти слова. Я стал замечать, что мои сокамерники стали тоже заметно нервничать и не спят по ночам. Мы боялись признаться друг другу, но уже догадались, что попали в страшное место… А на третий день я случайно встретил в коридоре подземной лаборатории бывшего сослуживца, полковника Балашова. Так случилось, что на войне я однажды спас ему жизнь, и полковник удивился, увидев меня в этом странном месте. Он сказал, что постарается похлопотать и перевести меня отбывать заключение в обычном лагере. Конечно, я с радостью согласился. Не знаю, как Балашову удалось убедить начальника Зоны и персонал, тот пожилой профессор сильно ругался, кричал, что почти все тесты готовы… но все же меня отдали на поруки полковнику и отпустили. Как я понял, бывший сослуживец тогда занимал в Российском Министерстве Исполнения Наказаний довольно высокий пост, вроде имперского проверяющего…