Инглэм медленно пробиралась между обшарпанными сидениями, пока вагоны шахтобуса неслись сквозь мрак шахт тихо и почти бесшумно, но с ощутимым покачиванием. Но кто-то уже был там, в полутьме – аме-кеи перебрала со скоростью, и практически влетела в незнакомца.
Её открытых плеч касались ладони, покрытые шрамами. Он был наг по пояс, согласно распространенной мужской моде – в шахтах и «Нью» редко бывало холодно. У бледнокожего, крепко сложеного незнакомца были почти чёрные, крупные и глубокие глаза c большой радужкой, совсем как у тетори, но без характерного сужения век.
Тепло их тел говорило о чём-то большем, чем о внезапной встрече. Он наклонился, не спрашивая разрешения, которое глубоко внутри уже было дано, и поцеловал её. Незнакомец с силой, нежной и красивой, прижал её к себе, смешивая дыхания и сплетая языки.
Инглэм отпрянула. Она узнала его. Но этого не могло быть! Он был мёртв, он погиб ещё во время того представления в цирке! Она видела, как тянутся за телом внутренности, выпущенные… Инглэм даже не помнила, каким образом.
Он попытался поцеловать аме-кеи снова, но она оттолкнула его. Время случайных порывов прошло.
– Этого не может быть, – сказала она. – Ты аме-кеи или друг аме-кеи, или слуга? Только аме-кеи могут заживлять раны так быстро.
– Это… не важно, – он говорит это очень странно. Словно его рот, его язык не привыкли к тому, что их используют для речи.
Многие аме-кеи отрицали то, кем они являлись. Только так они могли путешествовать. На историях о столкновении с одними из них вырос целый фольклор.
Инглэм вгляделась в глаза убитого клоуна. Совершенно точно, что он не оживший мертвяк. На торсе никаких следов ран, кожа настолько белая, что она едва ли не светится в полумраке тамбура. Всякое случалось, но как мёртвый он не пах.
Инглэм одета в простое красное платье до лодыжек, с длинным шарфом – лучшее, что у неё было и самое новое. То чёрное уже ни на что не годилось, и вправду, в нём только в цирк ходить.
Копательница закуривает самокрутку подрагивающими руками. Наркотик прогоняет часть изумления. Думать уже не хочется.
Убитый на арене смотрит на неё с интересом. Казалось, этот ритуал – раскуривание сигареты, забавляет его.
Он почему-то не курит. Только смотрит.
Инглэм теперь храбра и ежиста:
– Что вы здесь делаете? Зачем вы сюда вышли?
– Слишком много вопросов, – произносит мужчина. На вид ему около тридцати.
– Но вы обязаны ответить хотя бы на один, – напирает археолог.
Человек молчит. И изрекает наконец, голосом глубоким и негромким, какого не ожидаешь от клоуна:
– Такой же пассажир, как вы. Моё имя – Валентайн. Я отправляюсь к Горгоросу. А вы? – наконец изрекает он. Ему будто вправду трудно говорить.
– Я тоже, но…
Появляется Роу. Такие старые привычки, но они же – самые сильные. Она замолкает. Роу враждебно смотрит на клоуна, которому, похоже, совершенно на это плевать. Тот кивает Инглэм – так, словно они были членами некоего тайного клуба, и уходит. Она не стала его задерживать. Влияние старшинства, как бы не дерзка Инглэм была с братом временеми.
– Кто этот человек, Инглэм?
– Понятия не имею, – совершенно искренне говорит она. – Его зовут Валентайн. Это всё, что мне известно.
Он закрывает рукой лицо.
– О, Инглэм, воздержись от знакомств. Это третий класс. Тут можно отыскать кого угодно, любого убийцу или просто психа. И ты это знаешь лучше меня.
Они возвращаются на свои места. Она теперь не говорит, что она – свободная аме-кеи. Но говорит, что она сама безумна, и Роу только вздыхает. Приходит время для укола лекарства, и Инглэм быстро засыпает. И в своих снах она снова в чёрных ваннах аме-тала.
Их группа не дальше Горгороса. В последний раз те выходили на связь с Роу перед тем, как он нашёл сестру в тамбуре шахтобуса. И он по-прежнему на неё зол. Только убеждает себя в том, что это не ревность. Ведь их отношения были не более чем удобным фальшивым фасадом, который помогал скрывать то, что остальным людям знать было не положено.
Их ждала пересадка. Группа отправилась к Огненной Границе. Города вдоль неё были излюбленным местом авантюристов и преступников. Только они могли жить вблизи подземных потоков горящих нефти и газа.
Линия крупного нефтяного месторождения, вспыхнувшая столетия назад представляла собой высоченную стену пламени, превращая все захваченные её потоком земли в необитаемые. Их и называли Огненной Границей. Говорят, там жили Терета Та Ки, мастерство управления Потоками которых помогало усмирить горящую нефть.