— Я не вижу здесь никакого отеля. Зачем мы сюда приехали? — спросила я, выйдя из машины.
Халид, задрав голову, посмотрел наверх.
— Вон там наверху — наша новая квартира. Я купил её две недели назад.
Я неотрывно смотрела на него.
— Что там наверху?…
Его глаза светились гордостью, как будто он совершил чудо. Совершенно ошалевшая и не в состоянии произнести ни слова, я пошла за Халидом к дому. После всего случившегося я уже вообще не знала, радоваться мне или ужасаться. Наш только что сошедший со штапеля брак уже получил несколько пробоин.
Небольшая галерея, в которой разместились магазины и бутики, вела к входу. Войдя в дом, мы оказались в просторном мраморном холле. Мои мысли неслись вскачь, воображение лихорадочно рисовало всевозможные картины моего будущего, одна фантастичнее другой. Когда лифт понес нас наверх, я уже не чувствовала ничего, кроме возрастающей тревоги. Айлин, скорее всего, ничего не знала об этой квартире, и я теперь с ней наверняка почти не буду видеться — с ней, единственным доверенным лицом в этой стране!
В то время как Халид величественно шагал по своим новым, вновь приобретенным владениям, я старалась не показать своих крамольных чувств.
— Скоро здесь все будет готово, большой зал будет тоже меблирован, и у тебя будет замечательный дом, — говорил он с воодушевлением.
— Да, конечно…
У меня в этот момент просто не повернулся язык сказать правду и испортить ему всю радость. Я ведь понимала, что он делал это из лучших побуждений, искренне желая сделать мое ожидание, когда «Аллах укажет нам путь», более комфортным.
Когда я утром проснулась, в комнате было темно. Все жалюзи были опущены, так что ни один луч света не мог проникнуть внутрь. Я пошла в ванную и посмотрела на часы — двенадцать.
Вставать было ещё рано: Халид объяснил, что нужно поменять местами день и ночь, поскольку есть и пить во время Рамадана можно лишь после захода солнца.
В холодильнике и в самом деле не было ничего, кроме нескольких банок колы. Поэтому я опять легла в кровать.
Я долго лежала в полудреме, но уснуть уже не могла. Наконец я прокралась в гостиную и включила телевизор. Через какое-то время, уже чуть ли не умирая от голода, я тайком выпила банку колы. Потому что ехать в супермаркет, чтобы купить яиц и помидоров и приготовить мне омлет, Халид тоже не планировал. Но кола натощак не пошла мне на пользу. С тех пор я разлюбила этот напиток.
Последние два часа были одним сплошным ожиданием возгласа муэдзина, то есть конца дневного поста. Наконец из телевизора раздался спасительный голос:
— Ла илаха илла Аллах ва Мохаммед Расул ул-Ла…
Халид жадно проглотил несколько фиников, потом мы прыгнули в машину и помчались в ресторан. Когда мы вошли в маленький отель для туристов, я поняла, что Халид хочет остаться инкогнито. Там на террасе и в самом деле ужинали всего несколько случайных посетителей. Долго эту игру в прятки я не выдержу, подумала я. Вчерашнее застолье было настолько унизительным, что я уже не могла мириться с этим и дальше. Я этого просто не заслужила. Ни в качестве «самого лучшего, что есть на земле», ни тем более в качестве его законной жены.
Я поклялась себе в этот вечер испытать судьбу. Я должна была знать, насколько Халид преуспел в борьбе за нашу любовь.
Правда, я уже успела усвоить, что в пустыне требуется несравнимо больше времени и терпения, чем где бы то ни было. Но я уже достигла порога чувствительности. Я с каждым днем все меньше полагалась на мужество и решительность Халида. Его встреча с мамой, разговор с глазу на глаз, а теперь ещё и эти апартаменты — все это усиливало растущее во мне сопротивление.
Халид молча поглощал баранину с рисом, и черты его постепенно разглаживались. Я воочию убеждалась, с какими мучениями было связано соблюдение поста и как строго он соблюдался.
— Расскажи мне, что там в Аль Вахе, как твоя семья, что нового? — начала я осторожно.
— Ах, там все нормально.
— А твоя мама? Как она себя чувствует?
— Прекрасно, вполне здорова.
В его голосе слышалось напряжение. Я не могла избавиться от ощущения, что он что-то скрывает от меня.
— Халид, а эта квартира — ты купил её, чтобы нам больше не надо было останавливаться в отелях?
Его взгляд скользнул вниз, на море.
— И чтобы тебе не надо было так часто ездить за сотни километров в Абу-Даби?
— Да, Верена. А ещё, чтобы ты… — Он нервно умолк.
— Чтобы я — что?… Говори, говори, Халид.
— Чтобы ты наконец чувствовала себя в Дубае как дома, — быстро произнес он.