Брайан ждал, чувствуя себя как собака, брошенная в поезде хозяевами. Какое-то время он тупо смотрел на старые журналы, а потом стал считать кафельные плитки на полу. Вдруг промелькнула чья-то тень. Сердце Брайана едва не выпрыгнуло из груди. Однако это был не врач, прихода которого он ждал с таким нетерпением. Меньше всего ему сейчас хотелось видеть перед собой это удивительно красивое лицо.
— Привет, доктор Келли.
— Здесь нечего делать прессе. Этот материал не для газеты.
— А вам не кажется, что все зависит от моего решения.
— Я бы хотел побыть один.
Эллен взяла стул, поставила его перед Брайаном и уселась.
— Что там произошло?
— Лой ушиблась.
— Да, я заметила. Но что стало причиной? Господи, что это был за шум? Он пронзил меня всю, словно нож.
— Послушайте, — ответил Брайан, — я не хочу показаться грубым…
— Вот и не надо.
— Я хочу остаться один, мисс Маас… Эллен, если позволите… Я ничего не в состоянии понять. — У Брайана больше не хватило сил продолжать вежливую беседу. — Оставьте меня в покое!
— Так вы не знаете, что это за шум?
— Моя жена сейчас в операционной. Мы можем потерять нашего ребенка! Я хочу побыть один.
— Простите, доктор Келли. Мне очень жаль.
Брайан устало тряхнул головой, подошел к окну и уставился в черное стекло. Как в зеркале, он увидел, что Эллен протянула руку, желая его утешить, затем секунду помедлила, и рука опустилась.
Она постояла еще минуту, затем повернулась и пошла по холлу. Голова Эллен была низко опущена, а плечи сгорбились. Брайану стало ее немного жаль.
Однако она ушла, и это принесло облегчение.
Прошло более двух часов, прежде чем открылась дверь операционной и из нее вышел доктор Гидумэл. Брайан, прикорнувший на трех составленных вместе стульях, с шумом вскочил на ноги. Зеленая одежда врача была испачкана кровью Лой. На мгновение Брайану пришла в голову страшная мысль.
— С ней все хорошо и с вашим сыном тоже, — быстро произнес врач. Брайан весь обмяк. Он вдруг почувствовал, что совершенно обессилел. Гидумэл подвел его к креслу. — Но я хочу знать, что с ней случилось, Брайан. Это страшная рана, результат насилия. Полиция должна составить протокол.
— Она… Я думаю, она расстроилась. Такое волнение…
— Нет, повреждена стенка матки. У нее множество разрывов ткани. Мы все зашили, но это могло произойти только в результате сотрясения, сильного удара.
— Это невозможно. Она не падала и не получала никаких ударов.
Нахмурившись, доктор Гидумэл покачал головой.
— Это повреждение произошло в результате сильного сотрясения, которое воздействовало на матку. Такое могло случиться только при взрыве или страшном ударе. Других объяснений нет.
— Но ничего не взрывалось, — ответил Брайан непривычно высоким голосом. — По-моему, земля немного задрожала… никаких взрывов не было.
Врач сложил на груди руки.
— Нет, этого явно недостаточно, — Брайан, скажите откровенно… ее избили?
Брайан знал, что его волосы растрепаны, а все лицо в ссадинах. Возможно, он сейчас и похож на человека, способного избить собственную жену.
— Я никогда бы не причинил ей боль.
— Разумеется, нет. Я имел в виду разбойное нападение. Это мог сделать только кто-нибудь чужой. Дело в том, что я просто не понимаю происхождения этой раны. Вы говорите, что взрыва не было… Ну, тогда тут что-то неясное.
— Подождите. Земля не просто задрожала. Изнутри шла сильная вибрация.
— И что? Разрушены дома, вывернуты с корнем деревья? Нет, Брайан. Создается впечатление, что ваша жена пострадала от брошенной террористами бомбы или получила сильный удар в живот.
Брайан сделал над собой усилие, пытаясь придать голосу спокойствие.
— Ничего подобного не было, — сказал он. — Я хочу видеть жену.
— Конечно. Думаю, она скоро проснется.
Вслед за доктором Гидумэлом Брайан прошел в палату для выздоравливающих, где лежала Лой, такая маленькая и жалкая.
— Лой, — тихо позвал он жену.
— Ах…
Внезапно доктор Гидумэл отодвинул Брайана в сторону и наклонился к Лой.
— Вас кто-нибудь ударил, Лой?
— Нет. Это был шум… гудение… гудение причинило боль… — Лой закрыла глаза и погрузилась в сон.
Доктор Гидумэл выпрямился.
— Разумеется, никакое гудение не могло стать причиной таких ран.
Как и в первый раз, когда он увидел Лой, доктор Гидумэл положил ей руку на лоб. Брайан почувствовал в этом жесте нежность и все сразу понял. Оба этих человека жили вдали от своей родины. Выходцы из Азии, познавшие горечь обид от мелких уколов и молчаливого предубеждения, свойственных провинциальным городкам, жители которых привыкли вариться в собственном соку. Было видно, что доктор Гидумэл хочет защитить своего товарища по несчастью, такую же эмигрантку, как и он сам, опасаясь, что ее легко могут обидеть.