А на деле? Обеспечивает ли правительство равные возможности развития европейцев и африканцев? Отнюдь нет. Может ли, например; достичь уровня «цивилизованного человека» и получить избирательные права рабочий, получающий 5—10 фунтов в месяц, или крестьянин, доходы которого считаются одними из самых низких в мире? Могут ли рассчитывать на получение такого «звания» дети африканцев, если их даже не пускают на порог школы, потому что у родителей нет средств дать им образование и еще потому, что не хватает учителей и школ, в которых разрешено учиться африканцам?
«Образование и заработная плата, — делает вывод Пер Вестберг, — регулируются белыми. Значит, они могут регулировать и число избирателей». Следует подчеркнуть, что сами расисты не обманываются на счет истинного смысла партнерства. «Это верно, что у нас существует дискриминация по отношению к черным», — признавал Р. Беленский в 1952 году, а один из «изобретателей» партнерства лорд Молверн цинично охарактеризовал его как «партнерство всадника и лошади».
Любопытно вспомнить, что и сам Сесиль Родс весьма отрицательно относился к перспективе цивилизации африканцев. Он был решительно против того, чтобы «кафрам» давать образование «Ученых негров, — писал он, — пекут дюжинами… В результате получается следующее: поскольку для этих господ нет никакого дела, они становятся агитаторами, начинают толковать о том, что правительство плохо и что народ их порабощен. Одним словом, ученый негр — крайне опасное существо». Так выглядит партнерство на деле.
Пер Вестберг правильно подметил, что партнерство отличается от апартеида только одним: в нем больше фарисейства, фальши. «Нынешние правители сделали лицемерие официальной политикой», — констатирует он. Быть может, именно в этом секрет того парадоксального явления, которое отметил шведский журналист во время пребывания в Африке. «Мир направляет острие своей критики на Южно-Африканский Союз, — писал он, — а Южная Родезия не подвергается нападкам, хотя ее общество построено на тех же расовых принципах». Хозяевам колонии удавалось фальшивыми лозунгами о партнерах отводить. от себя в течение некоторого времени огонь критики, с которой международная общественность обрушивается на расистов. Впрочем, теперь расистские действия южнородезийских властей перестали быть тайной.
«Когда людей ставят в условия, подобающие только животным, — писал Фридрих Энгельс, — им ничего не остается, как или восстать, или на самом деле превратиться в животных»[19].
Народ Южной Родезии предпочел восстать. Он вступил на путь решительной борьбы с колониализмом еще в довоенные годы. В послевоенные годы отдельные, разрозненные, плохо организованные, а подчас просто стихийные выступления африканских крестьян и рабочих уступили место широкому, организованному движению народных масс против колониализма и расизма. В горниле этой борьбы родилась первая массовая политическая организация африканцев— Африканский национальный конгресс Южной Родезии (АНКЮР). Эта партия объединила широкие массы африканцев: крестьян, рабочих, интеллигенцию, национальную буржуазию, недовольную расистскими порядками. Партия выдвинула в ходе борьбы опытных и талантливых руководителей — таких, как, например, Джошуа Нкомо.
Самой активной и боевой силой антиколониального движения в Южной Родезии является африканский рабочий класс, объединенный в профсоюзы. Большинство африканских профсоюзов входит в крупнейшее профсоюзное объединение страны — Конгресс африканских профсоюзов (основан в 1953 году в городе Гвело). На счету у рабочего класса много удачных выступлений против колониального режима: забастовка железнодорожников в 1945 году, всеобщая стачка в 1948 году, забастовка горняков угольных копей Уэнкие в 1954 году и др.
Нарастание освободительной борьбы, грозившее развалить британское господство в Центральной Африке, вызвало серьезное беспокойство на берегах Темзы. В поисках спасительных средств, которые смогли бы оградить британские позиции от сокрушительного вала антиколониальной революции, родился план объединения английских владений в Центральной Африке — Ньясаленда, Северной Родезии и Южной Родезии. Этот план был встречен с одобрением не только в Сити — логове британского монополистического капитала, но и в Солсбери, среди поселенцев. Создание Федерации позволяло объединить силы поселенцев всех трех территорий под руководством южнородезийских расистов и укрепить их позиции. Кроме того, образование Федерации давало колонистам и британским компаниям большой экономический выигрыш: присоединение Ньясаленда с его «избыточным» населением обеспечивало надежный источник дешевой рабочей силы для горных разработок и плантаций Северной и Южной Родезии.