Да разве могло быть иначе? — ведь разногласий у них нет; и только со стороны раздавались слабые голоса протеста. Архиепископ напомнил о том, что Гитлер в свое время ввел такие же законы, какие собирались ввести здесь. Несколько священников молились в церквах за свободу личности. Группа адвокатов протестовала против новых законов, оскорблявших принципы справедливости. Многие университетские преподаватели выражали тревогу за свободу мысли.
Так, постепенно, с тактическими перерывами, принимались законы, идущие дальше, чем смели идти африкандерские националисты в ЮАС.
Никогда еще Африка не была свидетелем такого грубого попрания прав человека.
Закон о превентивных арестах (Preventive Detentions Act) гласил: лица, арестованные за действия, направленные на подрыв государственной безопасности, могут содержаться в заключении неопределенное время. Их дела не разбираются в суде, суд заменяется специальной парламентской комиссией, пять членов которой должны иметь юридическое образование.
Эта комиссия, выполняющая функции верховного суда, может принимать апелляции один раз в год, но имеет право и отказаться выслушать жалобу, так как заключенные являются политическими противниками правительства. Комиссия работает при закрытых дверях, и судебный процесс держится в секрете даже от остальных членов парламента. Правительство может не считаться с рекомендациями комиссии об освобождении заключенного.
Полицейские в ранге сержанта и выше имеют право задерживать кого угодно и производить домашний обыск, не имея на это ордера. Правительство не обязано сообщать арестованному, в чем состоит его преступление и о том, что ждет его и семью.
Закон о запрещенных организациях (Unlawful Organizations Act) — так называется второй закон, обрекающий Федерацию на постоянное пребывание в чрезвычайном положении. Согласно этому закону правительство имеет право запрещать все союзы, грозящие общей безопасности. Партия, объявленная вне закона, не может рассчитывать на рассмотрение своего дела в суде. Правительство имеет право считать всех своих противников опасными для государства лицами. Африканский национальный конгресс — единственная оппозиционная партия африканцев…
В быстром темпе были приняты и другие подобные законы. Один из них, дополнение к закону о туземцах, (Native Affairs Amendment Act), запрещал собираться группами более двадцати человек без официального разрешения и ограничивал свободу слова, предписывая, что «каждый туземец, производящий действие… имеющее целью подорвать авторитет государственного служащего… виновен в преступлении». Наказание: до пятидесяти фунтов штрафа или полгода тюрьмы.
Одновременно были приняты поправки к законам, задним числом оправдывавшие ошибки государственных служащих, совершенные по убеждению теперь или в прошлом.
Одно из последствий этих поправок: после их принятия была отклонена жалоба девяти крестьян африканцев, которые предъявили казне обвинение в том, что она лишила их земли, применив закон о хозяйственных землях туземцев (Native Land Husbandry Act). Этот закон явился решительной мерой по ограничению владения землей, что приведет в будущем ко многим неприятностям. Правительство вышло сухим из воды, так как судебное обвинение не могло быть ему предъявлено. Государство само оправдало себя, африканцы оказались бесправными не только на практике, но даже в теории, по закону. В любой другой стране крестьяне, у которых отобрали землю, совершили бы революцию, даже если бы захват земли был проведен под видом аграрной реформы.
Правительство вынуждено было отказаться от применения параграфов гражданских законов и от судебных процессов, так как ему не в чем было обвинить заключенных. Новые законы не только были направлены против агитаторов, выступающих против сэра Роя, они поставили под подозрение все африканское население, нарушили его нормальную жизнь.
Днем мы часто сидели в парламенте и слушали речи депутатов. Большинство скамеек были пусты. Это не могло не наводить на грустные размышления. Даже тем немногим, кто под взаимопониманием между расами понимал что-то реальное, не к кому было обращать свои речи. Умеренные родезийцы боялись выражать симпатии идеям, которые осуждались или за которые карало правительство.
Родезийцы не приходили в парламент послушать своих представителей. Они хорошо знали этих парней и, кроме того, были заняты более важными делами. Политика была для них игрой; важные решения принимались заранее, до обсуждения в парламенте, за бильярдом и кружкой пива.