За исполнение своих обязанностей они получают 22 тысячи крон в год. Для африканца это несметная сумма. Но они должны запастись крепкими нервами. Ибо каждый раз, когда сэр Рой демонстрирует их окружающему миру, африканцы называют их предателями — отсюда ложное представление, будто образованных африканцев народ не любит.
Прискорбно, что белые политики, заявляющие, что они «знают народное мнение», не встречают других африканцев, кроме этих десяти осчастливленных ими подголосков. Партнерство, следовательно, больше чем сознательный обман: оно скрывает неведение, которое неизбежно должно привести к катастрофе. Поэтому массовые февральские аресты имели, по крайней мере, одну положительную сторону: власти были вынуждены допросить представителей «невежественной массы» и не смогли избежать знакомства с кое-чем из того, что до сих пор они старались не замечать.
Со времен Лобенгулы и первого паровоза белые хотели действовать по многим направлениям сразу, что привело к парадоксу: африканцы, сильнее всего ненавидящие привилегии белых, яснее всего видят необходимость цивилизации.
Мужи политики
Несколько лет назад многие думали, что сэр Рой Беленский — тот человек, который объединит три страны Федерации в гармоническое целое. Надежды эти лопнули. Сэру Рою для этой роли недостает кругозора и интеллекта. Его мужество и опыт политической деятельности в местных масштабах оказались недостаточными для государственного деятеля.
Сэр Рой носит очень широкие брюки, а куртку, наоборот, на номер меньше, чем нужно. Внешне он создает впечатление общительного, темпераментного человека. Находясь в обществе премьер-министра, собеседник опасается, как бы одна из пуговиц на куртке сэра Роя не отскочила и не попала бы в глаз.
Беленский, в отличие от премьера Южно-Африканского Союза Фервурда, не фанатик и не теоретик. Он тщеславен и добродушен. Его легко обидеть, но так же легко рассмешить. В Родезии он приобрел эпитет «свой парень». Перед объективами фотоаппаратов сэр Рой обнимает своих внуков, и железнодорожный рабочий-белый считает, что с ним легко говорить. Из своего богатого запаса сэр Рой всегда вытаскивает в нужную минуту такую черту характера, которая убеждает собеседников, что они имеют дело с одним из «своих».
И только африканцам он никак не может внушить доверия, хотя и делал для этого смелые попытки. А африканцы, к несчастью для сэра Роя, составляют большинство в стране. В их кругу он теряет уверенность, не знает, чего они хотят, и даже не понимает, как это они могут чего-то хотеть.
Африканцы не желают слушать разглагольствований сэра Роя, и поэтому он приберегает свое красноречие для английского правительства, пытаясь убедить его в благородстве своих намерений. Африканцы склонны запоминать наиболее конкретные высказывания сэра Роя за последние годы. Я приводил уже целый ряд таких изречений. Вот еще несколько:
«Африканец не может надеяться стать хозяином в Федерации даже через сто или двести лет» (1956).
«Пора нам решить, сохранится ли здесь цивилизация, то есть останемся ли здесь вы и я, европейцы, и останется ли все то, чем мы дорожим…» (9 февраля 1957).
«Демократия, основанная на всеобщем избирательном праве, позволяет местным демагогам называться вождями, а умеренных обрекает на прозвище Квислингов» (17 сентября 1959).
Критический анализ заявлений сэра Роя обнаружил бы в них сумбур противоречий, что серьезно пошатнуло бы его положение в политически более устойчивом обществе. Но в непоследовательности сэра Роя, может быть, есть своя хорошая сторона: ради сохранения власти он овладел искусством приспосабливаться. Он только кажется похожим на политического деятеля — в его внешности и поведении проглядывает бывший боксер. Он чувствует свою силу, когда его носят на руках. Популярность— это та трость, на которую он должен опираться; он, по-видимому, не настолько силен, чтобы обойтись без этой подпорки. И когда Рой Беленский поймет, что он не в силах изменить окружающий мир, он, возможно, предоставит миру изменить его самого.
В жизни Роя Беленского не было прямых дорог. Его отец был польский еврей, который, по утверждениям большинства историков, эмигрировал сначала в Швецию, оттуда в Америку, а затем в Южную Африку, где женился на африкандерской девушке. С первой партией переселенцев он прибыл в Солсбери, и Рой родился на улице Пионеров в то время, когда у первого пекаря еще не было средств на постройку настоящей пекарни и он устраивал печь в термитнике, заполняя яму горячей золой, а первому мяснику приходилось полагаться на свое ружье, чтобы снабдить мясом покупателей.