Так мы стали жить в этой семье. Всего несколько часов назад мы прилетели сюда из ниоткуда и вот очутились па ферме к востоку от Солсбери, в Южной Родезии. Незнакомые люди приняли нас; почему — этого мы не понимали, но были благодарны им. Здесь мы впервые познакомились с тем необыкновенным гостеприимством, которое в Африке наблюдается повсюду, среди всех рас.
Хозяева знали только, что я стипендиат, посланный во имя международного братства учиться в Родезию. Они не были любопытны и не расспрашивали о нашей жизни. Мы, кажется, успели немножко узнать их, но нас они так и не узнали. Наше дальнейшее пребывание в Родезии вынудило их лишний раз взглянуть на то отвратительное, чем полна Африка и чего нормальный человек должен, по их мнению, избегать.
Были вещи, ради которых люди переселялись в Африку. Но было много и такого, что им не нравилось, пугало их. Несмотря на это, они все же приезжали сюда, надеясь уберечься от всего неприятного. Они старались не сталкиваться с тем, что им не по душе, зато говорили об этом много. Таким образом, и семья Пэрди, и большинство других семей европейцев жили в незнакомой им Африке, которая рождала в них враждебные чувства.
Но за этим первым ужином мы говорили только о термитах да о кочующих муравьях, которые съели у них весь ревень, и о новых кустах крыжовника, привезенных Пэрди из Кейптауна. Между чашками и серебряными мисками по столу расхаживали кошки, их провожали полные любви взгляды хозяина и восторженные восклицания миссис Пэрди.
Потом Дженнифер взяла карманный фонарик и осветила грейпфрутовое дерево, под которым она похоронила свою первую лошадь.
Завтрак и последние известия
На следующее утро, когда мы проснулись, то новое, что окружало нас, приобрело конкретные очертания. Скрип половиц, лай собак, голоса на незнакомом языке — все это наталкивало нас на размышления о нашей будущей жизни в южном полушарии, где-то между экватором и тропиком Козерога.
Мы лежали в коричневых кроватях, задернутых пологом. Когда-то в двадцатые годы их перевезли на барже из Абердина в Бейру, в Мозамбике. Неожиданно в комнате появился слуга Абрахам с серебряным чайником в руках. В открытую дверь мы увидели солнце, восходящее над саваннами, и работника, который плел из тростника стенку сарая.
Дверь в спальню и в комнату Дженнифер была открыта всю ночь, чтобы собаки и кошки могли беспрепятственно входить и выходить, когда им понадобится. Вслед за Абрахамом они вбежали к нам в комнату, подняли возню с туфлями, потом начали прыгать на постель, так что нам пришлось одеваться в обществе маленьких забавных собачонок.
Домашний телефон Пэрди связан одной линией с пятнадцатью другими телефонами. Когда звонили в один из домов, звонки раздавались во всех шестнадцати. Для разных номеров установлено разное количество длинных и коротких сигналов. Звонки начинались в половине шестого утра: это обычное время телефонных разговоров. Чуть позже жители, пользуясь утренней прохладой, уже выходят на улицу. Люди, живущие далеко от города и не получившие вечерних газет, звонили, чтобы узнать последние цены на табак — начинался сезон продажи табака. Телефонная линия лучше всего работает по утрам, но слышно все равно скверно. Мистер Пэрди, красный как рак, кричал в трубку:
— Доброе утро, говорю. Нет, я совсем не волнуюсь. Я просто пытаюсь сказать «доброе утро». Я абсолютно спокоен.
Он в изнеможении протягивал трубку жене, и она более звонким голосом зачитывала вслух газетную заметку.
В ванной был целый арсенал сывороток против змей. Говорили, что одна из них помогает против всех змей. Но бывали случаи, когда кто-нибудь по ошибке брал не ту склянку и умирал от двойной дозы змеиного яда.
Завтрак очень обилен. Друг семьи Пэрди прислал из Южной Африки копченый окорок. Мы едим кашу и яйца, дыню и виноград. Кошки опять ходят по столу, неторопливо ступая между блюдами.
— Как-то там Петер? — спрашивает миссис Пэрди.
— Недурно, я думаю, — отзывается мистер Пэрди. — Он в Центральной провинции. Там сейчас тихо. Он ведь так хотел по-настоящему отдохнуть. Удит рыбу, а по вечерам бродит по деревням и занимается этнографическими исследованиями.
Петер — их старший сын, которого как резервиста призвали на службу в Ньясаленд.
— Вы не будете против, если мы включим радио и послушаем последние известия, пока завтракаем? — спрашивает хозяйка.
Это наш первый завтрак в Центральной Африке. Мы слышим хорошо поставленный голос диктора с произношением, больше похожим на оксфордский, чем на солсберийский, дребезжание посуды в кухне и стук ножей. Сводка погоды: в Ньясаленде сухо и жарко, средняя температура в Северной Родезии—28 градусов, в районе Кариба — 36. Западные ветры в Южной Родезии и ливни в Солсбери.