Он допивал большой стакан виски и убеждал какого-то молодого человека в том, что во всем виноваты политики. Сам он жил в Африке, чтобы пить, ездить верхом и наслаждаться жизнью. Его собеседник сказал что-то о том, что уже не то время, чтобы делить мир на различные расы, и это надо понять некоторым государствам. Но мистеру Грейлингу это показалось слишком сложным, он лишь насмешливо улыбнулся и нетерпеливо произнес: «Та-та-та!»
Я наблюдал за всеми так, будто я член тайной организации, подыскивающий кому можно довериться. Горькая усмешка молодого человека, которого покинул мистер Грейлинг, внушала доверие. Его звали Ронни Мур, он вырос в горах Медного пояса, окончил школу-интернат в Солсбери и только что получил в Англии диплом инженера-строителя. Он был первым свободомыслящим белым, с которым я встретился вне университета.
Здесь, на веранде гостиницы Мабелрейн, он грустно заявил, что Родезия оказалась в плену ложных представлений и искусственных построений.
— Будь ты не умнее утки, но если ты сможешь отбить атаки центра нападения на футбольном поле — ничто не помешает твоему блестящему будущему.
Спорт здесь — всеобщая страсть и своего рода религия, точно так же, как в Южной Африке. Посмотрите газеты! Все колонки пестрят отчетами о встречах между безнадежно слабыми местными командами. Футбол, охота, табачные ярмарки, спиртные напитки, невежество — и все это теперь, когда страна готова взорваться от уймы неразрешенных проблем.
— Почему же тогда мы здесь, почему сидим и пьем? — спросил я.
— Чтобы заслужить доверие общества, — продолжал Ронни Мур. — Это необходимо. Вот и я здесь. И больше всего злит меня то, что мы пребываем в состоянии ка кой-то спячки.
Он рассказал об одном случае из своего детства. Когда он и другие школьники ехали к началу занятий в Солсбери (это было в сороковые годы), дети местных жителей собрались у остановившегося поезда. Они подошли к вагонам, из окон которых выглядывали белые мальчишки, и стали просить монету или конфету. Мальчишки высунули руки, будто хотели дать что-то, но когда один из африканских ребятишек был уже близко, они стали плевать, состязаясь, кто попадет ему прямо в глаз.
— Когда я вспоминаю, какими мы были тогда, я начинаю кое-что понимать из происходящего сейчас.
Затем Ронни Мур исчез в толпе, и больше я его не видел. Сандаунер вновь стал для меня безымянным — лица, реплики, все новые и новые тосты. Внимание ослабло, я перестал различать, что говорят и что происходит вокруг.
Свет с веранды освещал траву, во мраке оставались лишь гроты под деревьями, напоминавшими буки; до них не доставал даже свет от фар машин, проходивших по дороге. Хозяин, показывая на клумбы, рассказывал, что саженцы он привез из Англии, луковицы из Хиллегома и т. д.
Уже наступил тот час, когда пары танцуют, не замечая других, под звуки граммофона, доносящиеся из соседней комнаты, и когда жены жалуются на педантизм своих мужей или на их привычку играть в гольф до одиннадцати часов вечера. Уже кончились бутербродики с сардинами, яйцом, немецкой икрой, паштетом и колбасой, остались только миндаль и арахис. Хозяйка еще не успела умчаться на кухню, открыть там холодильник и, поразившись исчезновению припасов, в отчаянии собрать остатки кэрри и поджарить яичницу.
На этой стадии легко заметить, как, скользя с одной темы на другую, голоса становятся все громче и напоминают всплески огромного чудовища, посаженного в мелководный пруд. Две-три дамы храбро улыбаются и изо всех сил стараются удержаться на своей теме, но тщетно. Что же случилось?
Помню голоса, изменившуюся атмосферу, хозяйку, которая начала сомневаться в необходимости кэрри, помню, как я сам и все остальные старались перекричать друг друга, приводя свои факты, подхваченные слухи и доводы.
Но о чем мы говорили? О смешанных браках или об абсолютном отсутствии у африканцев чувства благодарности к белым за то, что те не истребили их ни огнестрельным оружием, ни огненной водой, а, наоборот, бесплатно предоставили им все блага цивилизации?
Нет, это были разговоры о государственном проекте сделать футбольное поле для африканцев: рабочих и слуг, живущих в городе. Разве у черных без этого мало развлечений? Как же будут наши маленькие девочки ходить одни из школы? Ведь страшно будет пройти по улице! Цены на участки, конечно, упадут, и сюда уже не поедут благовоспитанные люди. Кто возглавит депутацию в правительство? Кто напишет письмо в «Таймс» и предостережет эмигрантов от приезда в страну? Кто решится заставить члена парламента из предместья поставить вопрос о перевыборах?