Она бы поняла, что ее учебник отстал на несколько поколений, а он. быть может, понял, что для него учебник еще не написан. И он, может быть, сказал бы ей еще, что чем больше европейцы стремятся видеть Африку, состоящей из нескольких стран, тем больше сами африканцы желают видеть в ней единую страну — свое отечество.
Покидая город, мы думали об эмигрантах послевоенного времени, привлеченных сюда грандиозными обещаниями. Им, видимо, не раз пришлось пережить разочарование. Воспитанные на ковбойских фильмах, они ожидали встретить здесь дикую природу, а нашли совсем другую картину: аптекарский магазин, начальная реальная школа, продавец грек в бакалейной лавке, крестьяне, говорящие на африкаанс.
Надгробная надпись на загородном кладбище говорила о разочарованиях поселенца:
В Родезии не было божьего сада, но надежда на лучшую долю при распределении благ жизни видна из названий рудников в этой местности: «Безрассудный», «Медоносная птица», «Не отчаивайся»…
До самого начала первой мировой войны почти 90 процентов всего золота, добываемого в стране, получали на копях, открытых каким-то древним племенем. Что случилось с этим месторождением — одна из мировых загадок. В этой провинции встречаются деревья и фрукты, завезенные из Индии.
А сейчас золотые рудники, существовавшие много веков, заброшены, окружены метровыми термитниками, напоминающими коричневые готические здания. Одинокая металлическая птица сторожит копи.
Там, где когда-то жили люди, растет страмоний, дурман, бледное растение с дурным запахом, родственник картофеля. Достаточно притронуться к его листам, чтобы от тебя пахло целый день. Из семян этого растения изготовляют снотворное для тех, кто не в силах быть свидетелем превращения золотого века в век асбестовый.
А на берегу рек Шагаши и Лунди сидят черные рыболовы— они рвут на части негодные шины и вытаскивают из них полотняную основу, чтобы сплести из ниток сеть. Они бережно вытаскивают каждую ниточку и связывают одну с другой. Ни один вопрос не поставит их в тупик. Что такое солнце? — Остров в небе. А что такое Африка? — Остров на земле.
Около них притаилась мангуста, род ласки, со светло-коричневым мехом. Она легко приручается. Мангуста высматривает, чего бы съесть. Не подозревая ничего плохого, к ней приближается ядовитый, так называемый геометрический паук, черный и круглый, как пуговица на старомодном ботинке.
Вечер на плато
Один за другим с деревьев падают листья, и сразу же их место занимают новые — так на одних и тех же ветвях встречаются осень и весна. Мы видели это на разных деревьях: на момбо, кора которого хороша для веревок; мхенга, из которого в Африке делают ручки для кирок и мотыг; марулаце, из плодов которого белые делают соки и желе, а черные — пряные напитки.
Под колесами машины огромные, больше человеческой ступни, листья шуршат, будто мы едем по ржавому железу.
Я выхожу из машины и, пробравшись сквозь кустарник, усаживаюсь на жесткой траве. Передо мной, словно покрытая серо-зеленым брезентом, лежит спокойная степь, готовая выдержать любые испытания. Вглядываюсь в небо, надеясь увидеть птиц, но тщетно — ведь до вечера еще далеко. Все замерло в ожидании живительной прохлады; в воздухе — бледно-розовое марево от раскаленной земли.
В этих просторах чувствуешь себя одиноким, как в безбрежном океане. Такое чувство я испытывал в детстве, когда убегал от друзей и близких в лесную чащу, чтобы подумать, разгадать какую-то тайну. Люди, голоса, обязанности — все исчезает, остаются лишь загадочные зарубки на коре деревьев да таинственный шепот листвы. Здесь постигаешь значение слов: смерть, трава, облака.
И вдруг в этом одиночестве появляется жизнь: мимо проходит, чопорно вышагивая, птица-секретарь, часто встречающаяся в африканских степях. Всем своим видом она напоминает писаря начала XIX века в его единственном, уже изрядно потрепанном костюме. Но и она исчезает, близоруко поверив манящему горизонту; ее помет, словно фосфор, блестит на камне.
Ночные ласточки, запах гнилой древесины, еле слышное металлическое поскрипывание летучих мышей — кажется, будто никто не слышит этого, кроме тебя.
Вечерний туман окутывает землю — и сразу становится холодно. Над головой появляются стайки светящихся тропических жуков. Май — осенний месяц на плато — месяц их танца. Поймаешь одного такого, зажмешь в кулак и, приоткрыв большой палец, смотришь, как в темноте он зажигает свой маячок — слабый зеленый огонек. Всюду мигают эти печальные огоньки, бестелесные и безмолвные, как призраки.