Не выдержав его взгляда, Эрик отвернулся к столу наместника: бронзовые чернильницы, серебряные перья, витиеватые песочные часы с черной взвесью. Бумаги, разложенные ровно, край к краю, стопка к стопке. Три аккуратные стопки писем, рассортированные в известном лишь наместнику порядке.
– Итак, господа маги, я задам один простой вопрос. Кто из вас желает послужить на благо Королевства?
Эрик поднял глаза на наместника и вдруг понял, что тот сейчас скажет, это читалось в его искривленной улыбке, в блеске узких зрачков. Неужели он слышал?.. Вот же Эрик Циглер дурак!
– Кажется, я знаю, кто вам подойдет, – довольно молвил Варан. – Кое-кому стоит поучиться смирению.
…Вляпался. По уши.
– Циглер, шаг вперед.
– Так точно, минейр, – проскрипел Циглер. Звезда в груди уже начала жечь ребра от злости.
– Этот? – с сомнением спросил граф и, прищурившись, оглядел Эрика. – Вы уверены?
– Совершенно уверен. Только сегодня Циглер проявил небывалую храбрость, оскорбив меня за спиной, – ухмылка Варана сделалась еще шире. Эрик вдруг понял, что это конец. Он падал на дно ямы, которую сам себе выкопал.
– Интересно, – задумчиво отозвался Теодор. – Выглядит вроде крепким и слегка туповатым. Как раз для такой работы.
Кто-то не сдержал смешок.
– Остальные могут возвращаться в зал. Свитки получат позже, – велел наместник и сел за стол, достал бумагу для приказов и макнул перо в чернильницу. Когда дверь за огневиками захлопнулась, граф задумчиво вернулся на кушетку, словно забыв про Эрика. – Циглер, отправляетесь завтра вместе с графом.
Наместник закончил писать, подул на чернила и протянул Эрику приказ. Тот, все еще не веря в происходящее, замешкался.
– Адепт, ваш свиток, – раздраженно повторил наместник.
Эрик шагнул вперед и взял бумагу одеревеневшими пальцами. Его судьбу решили несколько строчек, написанных пронзительно-синими чернилами на щербатой бумаге – бисерным почерком, с завитушками и черточками над «а», на старый манер. Буквы расплывались. Эрик перечитал еще раз. Еще раз и еще. Синим по белому: «…назначить на должность личного обережника графа Теодора фон Байля, графство Байльштриг, Марый острог, провинция Дильхейм».
Вот так все просто. Одна чертова бумажка, и он больше никогда не вернется домой. Нет, он это просто так не оставит!
– Стойте, – выдохнул он. – Минейр, я не согласен!
– Разве вас кто-то спрашивал? – Варан приподнял чешуйчатую бровь.
– Ах, наместник, дайте мальчику высказаться, – благодушно отозвался граф.
Варан махнул рукой – «пускай». Эрик повернулся к Теодору и как можно уверенней произнес:
– Мой граф, минейр преувеличивает, говоря о моей храбрости, это вовсе не так. Все вышло случайно, я… просил назначить меня в Бъерну! Там мой дом… Моя семья и… – Эрик окончательно растерялся. – Я не был там восемь лет! Разве вы бы не мечтали о доме?..
– Нефер – ваш дом, Циглер, – отозвался наместник тихо. – Альхор – ваш родитель, а меч – ваш единственный друг.
– Но…
– Я не собираюсь никому быть нянькой, – раздраженно отозвался граф. – Ты либо помогаешь мне, парень, либо нет. Я ученый и ищу способ исцелить аматов от проклятия чудовищ. Ты можешь отказаться.
Варан нехотя кивнул.
– Тогда минейр отправит тебя в какое-нибудь другое место, – продолжал граф, – и оно будет куда хуже, чем Марый острог, уж поверь. Но в следующий раз, Циглер, когда из-за очередного монстра пострадают люди, вспомни, что вместо того, чтобы что-то исправить, ты предпочел поджать хвост и сбежать.
В кабинете воцарилась тишина, лишь за окном шумел жаркий летний ветер, донося запахи скисших помоев и сладких столичных цветов. Больше всего на свете Эрик Циглер хотел домой, он бы все отдал, все… Но чудовища… Разве отец учил его бежать от трудностей?
– Хорошо, мой граф, – Эрик сжал рукоять меча и почтительно поклонился. Цефи ответила слабым толчком магии. – Я готов принять на себя бремя обережи и защищать вас ценой своей жизни.
Дильхейм так Дильхейм.
Глава 2
Эйлит
– …Эйлит, очнись! – голос Эйдин звучал глухо, будто из-под толщи воды. – Пожалуйста, не умирай!
С чего бы Ди так думать?
– Прошу тебя! – Сестра, кажется, плакала. – Ну же!..
Эйлит словно плыла, лишь смутно ощущая собственное тело. Она покинула его, превратилась в маленькую пульсирующую точку, сосредоточенную где-то в глубине черепа. И эта точка не знала ни рода, ни имени. Кто она?.. Куда ее занесло? Мгновение назад она сидела на плечах у отца и болтала ногами. Они пересекали ржаное поле, на котором сквозь колосья, тяжелые от зерен, то и дело проглядывали глазастые васильки. Отец отчего-то громко, заливисто смеялся, а потом затянул песню, слова которой может понять лишь сердце. Мать, идущая рядом, распустила волосы, черные и длинные, как грива вороного коня, выпрямила спину и принялась подпевать. И Эйлит… Эйлит? Ведь так ее звали?.. Она в благоговении задрала голову, чтобы взглянуть на сияющие, словно покрытые глазурью, небеса.
А сердце ее не знало ни горя, ни забот, только свободу и счастье, ведь так хорошо было на душистых полях, тянущихся до горизонта.
– Эйлит! – крик Ди разрезал виски. – Эйлит, очнись же! Не умирай!
Сопротивляясь небытию, она открыла глаза. Сестра сидела на коленях рядом, бледная, с растрепанными волосами. Веки опухли от плача, белки порозовели, под глазами залегли темные круги.
Сколько она пролежала без чувств? Час? Два? Вечность? Неужели прошла целая ночь?..
– Эйлит! – Ди порывисто обняла ее и уткнулась головой в грудь. – Я уже… я уже думала, что ты… что ты все!..
Эйлит резко поднялась и обнаружила себя в их стареньком сарае. В крохотное окошко видно было, как поднимается красное, будто напившееся крови, солнце.
– Я утащила тебя сюда, пока оно не видело, – утирая нос, пояснила Эйдин. – Я ничего не могла сделать! Ничего! Прости меня! Прости!..
– Тише, тише, не плачь, – успокоила ее Эйлит, все еще туго соображая. Чудовище не убило их?.. Что оно задумало?.. – Мы выберемся…
Папа… Оно убило его, раздавило, разорвало, сожрало, будь оно проклято, но почему они остались живы? Почему?! Ужас накатывал медленными ледяными волнами, начиная от живота. Эйлит забила мелкая дрожь. Перед глазами вновь появилось лицо отца, испуганное и перекошенное, словно это не отец вовсе, а призрак из полузабытого сна.
Неподалеку раздался знакомый клекот. Оцепенения больше не было, только злость, Эйлит схватила сестру и невольно прижала к себе.
Найдя их в сарае, монстр обрадованно заверещал.
– Проваливай! – процедила Эйлит сквозь зубы, вспоминая искаженное лицо отца, и ее сердце наполнилось черной ненавистью. – Уходи!..
Вряд ли монстр понимал речь, поэтому лишь наклонил голову и нахохлился. В его кристально-серых глазах сложно было прочесть хоть какую-нибудь мысль. Но почему оно их не убило? Чего оно хочет?
Тварь еще немного поглядела на сестер, моргнула, и тут до слуха донесся звук, с каким друг о друга трутся при взмахе перья. Особый, ни с чем не сравнимый шелест.
Эйлит повернула голову в поисках источника шума и увидела, как мелькнула черная тень, а в следующее мгновение что-то врезалось в морду монстра. Тот не успел вскочить на лапы, как раздался секущий звук. Сверкнула синяя молния, тварь завизжала так, что кровь застыла в жилах. На песок прыснула кровавая слизь – глаза. А рядом, подняв облако пыли, приземлился маг-морок с горящими синими клинками.
Черти прибыли.
Девушка-маг поднялась с колен. Она была едва ли выше Эйлит и очень худа. Неясно, откуда в этих веточках-руках столько силы. Ее гагатовые перья топорщились на затылке и тускло поблескивали в лучах солнца. На ней не было доспехов, лишь стеганый дублет мужского кроя, портки и длинные сапоги выше колен. Вдоль рукавов – ряд пуговиц и петелек, чтобы распускать крылья. На кушаке золотым шитьем блестели три звезды: одна большая и с каждой стороны по маленькой. Капрал!..