– Ваши способности, сеньорита Бьянки... Вы правда это умеете? – в голосе падре был опасливый интерес.
– Умею что?
Мне в самом деле любопытно, что такого понаписал обо мне Нери.
– Убивать одним лишь прикосновением. Как это делали малефики из проклятого рода Тонадо.
Как давно я не слышала это имя! Говорят, что нужно помнить о своих корнях. Я скорее предпочла бы забыть, кому обязана своим магическим даром.
– … нет.
– Вы помедлили с ответом, сеньорита.
– Просто удивлена, что вы вспомнили о старой легенде, падре.
– Хотите сказать, что это всё выдумки суеверных крестьян? – слишком доброжелательно спросил Кардильеро.
Похоже на ловушку. Так что я молча пожала плечами. Могла ли я убить одним прикосновением... Предпочту думать, что нет. И уж точно не буду проверять на практике.
Мне едва исполнилось одиннадцать, когда мой магический дар начал просыпаться. Для всех, разве что кроме бабушки и отца это стало сюрпризом. Столь раннее пробуждение источника считалось признаком несомненного таланта, но почему-то отца это не обрадовало. Какая поняла позже, он просто боялся, что я последую темной тропой его матери, и попаду в беду. Так в итоге и произошло, пусть и не совсем по моей вине.
Но тогда... Тогда я просто была счастлива – так как наконец нашла себя, перестав быть бледной тенью своей сестры. И впервые ревность сестры, неодобрение отца, непонимание матери и брата почти не имели значения для меня. Ведь у нас с бабушкой появилась общая тайна.
О том, что бабушка тоже умеет колдовать – не должен был никто знать. Для всех она была только почтенной вдовой похоронных дел мастера, немного эксцентричной и брюзгливой старухой, постоянно болтающей невесть что. Она немного разбиралась травах, но до своих одиннадцати лет я никогда не видела, чтобы бабушка использовала магию. Да и магов настоящих никогда вблизи не видела! Не считать же таким старого алхимика, что жил на отшибе, возясь с какими-то трубами и котлами.
А бабушка оказалась настоящей волшебницей. Казалось, не было ничего, что она не умела. Однажды я случайно сломала пойманной бабочке крылышко. Бабуле Касси понадобилось только немного пошептать над несчастным созданием, чтобы всё исправить. И это был лишь одним из немногих чудес, что я видела. Поэтому когда я обнаружила у крыльца дома котенка, всего переломанного и едва дышащего, я тут же потащила его к бабушке на кухню. Она одна могла всё исправить!
Котёнок, серенький, когда-то пушистый, как одуванчик, а сейчас покрытый кровью и грязью, уже не мяукал, и казалось, едва дышал. Бабушка аккуратно забрала его из моих рук и положила к себе на колени, совсем не боясь испачкать опрятный белый фартук.
– Ох, милая, до чего же жестоки бывают люди! – сказала она, нежно касаясь хрупкого тельца своими сморщенными пальцами. – Ему сломали позвоночник. Даже если я залечу ожоги и ранки, он всё равно не доживёт до утра.
Глаза мои наполнились слезами.
– Неужели ничего нельзя сделать?!
– Только облегчить страдания. Или заплатить одной жизнью за другую. Но тогда её придётся забрать у кого-то другого. Едва ли это того стоит, милая.
Я, продолжая размазывать слёзы по щекам, совсем не понимала, что она говорит.
– Пожалуйста! Вылечи его!
Мой только начавший просыпаться источник обострил все мои чувства, и чужая боль воспринималась почти как собственная. Бабушка поманила меня рукой, заставляя сесть у своих ног.
– Мы не боги, Нат, – мягко сказала она. – Даже если я использую самые сильные заклинания ради этого маленького существа, он уже не станет прежним. Не сможет ходить, будет плохо видеть, и скорее всего останется глухим до конца своих дней. Это точно та жизнь, которую ты для него хочешь?
Я уже не рыдала, только всхлипывала. Бабушка склонилась ко мне, и прошептала:
– Если ты хочешь стать целительницей, ты должна знать, что смерть – не враг нам, а друг. Только смерть избавит это несчастное существо от мук. И мы можем в этом помочь.
– Как?
Бабушка заставила меня коснуться дрожащего тела котенка, и положила свои руки поверх моих.
– В этот раз я сделаю всё сама. Но ты должна внимательно «увидеть» своим телом, как я тебя учила.
В этот раз не было никаких заклинаний или странновато звучащих заговоров на незнакомых мне языках. Лишь тепло и покалывание от слабых потоков магии, исходивших от ладоней бабушки.
Сначала ушла боль, а затем затухла искра жизни. В этот момент иссякли и мои слёзы. Плакать было больше не о ком.
– Видишь, так лучше, разве нет? – ласково сказала бабушка. – Теперь ты должна пойти и похоронить котёнка, милая. Справишься?
Я молча кивнула. То, что только сейчас произошло... был сложно понять. Но оно точно не было плохим. Скорее — другим. Мне нужно было обдумать, что именно я «увидела».
В коридоре меня едва не сбила сестра.
– Ты чего такая разиня, Нат?! – весело закричала Исабелла, повисая на моих плечах. – И что ты там прячешь. Дай посмотреть!
Она наконец увидела, что я осторожно держала в своих руках, и тут же отшатнулась.
– Это.. это... Фу! – лицо её скривилось, и она рванула прочь.
Когда стук ее туфелек полностью стих, я пожала плечами, и отправилась дальше. Я целительница. Я не должна бояться смерти. Особенно если смерть – единственный выход.
Глава 52
Я никогда не боялась смерти и мертвецов... Но так и не научилась убивать. И вот сейчас смотрела на Джакомо Кроне – и прям жалела об этом. Будь я той, кем меня считают – не знающей жалости ведьмой, то жить мне было бы гораздо проще и приятнее. Может, поэтому Нери так прекрасно выглядел в своем почтенном возрасте? Уж он-то наверняка не стеснялся травить тех, кто ему переходил дорогу. Или поставлять их, как подставил меня.
Грузовик остановился в Старом квартале – уже за стенами тюрьмы, построенной еще в те времена, когда ведьм сжигали и топили сотнями. Удивительно, что одаренные вообще пережили Великую Охоту. Хотя последствия все же были – и по сей день в Лермии рождается гораздо меньше одаренных, чем в том же Грейдоре. Кровь не иссякла, но изрядно ослабла.
Кардильеро почти сразу покинул нас, поспешив куда-то по своим делам, а Кроне остался с конвоем. Ему здесь доверяли. Настолько, что никто даже не возражал, когда он отпустил солдат и запер за собой моей камеры.
Тусклая лампа на потолке, спрятанная за решеткой, не давала многое разглядеть. И к лучшему. Пожалуй, лучше не разглядывать тех существ, что шуршат в темных углах, как и чистоту матраса, брошенного прямо на каменный пол. Ни стульев, ни стола, вместо туалета – желоб в полу, откуда куда-то вниз стекла тонкая струйка воды. Или не воды – не хочу присматриваться и принюхиваться.
– Это правда?
Мрачный голос Джакомо звучал среди каменных стен особенно громко.
– Что именно?
– Ты убила Ису?
– Нет.
– Тогда это сделал Вико? Ты покрываешь его? – настойчиво продолжал спрашивать боевик, будто от моего ответа могло что-то зависеть.
Покачала головой.
– Никто не хотел ей зла.
– Тогда почему всё так закончилось? – с горечью спросил Кроне.
Мне на мгновение стало его жаль. Если бы я могла объяснить, что произошло тогда, рассказать всю правду... Но тогда пострадает Лучиано. Ведь само его существование попирает небесные законы. И всё же хоть я и не могла ничего объяснить Джакомо, в этот момент мне хотелось его утешить.
– Иногда плохие вещи... просто случаются. Ты не должен себя винить.
– Я? Винить себя? – с довольно странными интонациями повторил маг. Но то, как болезненно исказились его черты, подсказало мне, что я попала в цель. – Это ты всегда молча осуждала меня за то, что я бросил вас в ту ночь. Вико стал твоим героем, а я... Ненавижу это. Ненавижу презрение в твоих глазах!
От жалости не осталось ни следа, когда боевик, схватив меня за плечи, прижал к стене. Его губы смяли мои, а язык протолкнулся вглубь рта. Я инстинктивно попыталась сжать зубы, но Джакомо, будто зная, что я собираюсь сделать, впился пальцами в моё горло, заставляя подчиниться. Когда болезненный поцелуй закончился, оставив после себя медный привкус крови, Кроне прижал свой лоб к моему. Глаза его лихорадочно блестели.