— При этом была востребована лишь там, где работал этот неординарный человек, и только в условиях казарменного социализма. Ушла эпоха, ушла система. Сегодня никого не заставишь выполнять рекомендации Макаренко. Тогда в чем закономерность, в чем научный педагогический факт, извините?
— Ладно, нет педагогики школьной, вузовской, но все-таки есть же, в принципе, воспитание? Родителями ребенка, например. И пусть не так, скажем, как представляет себе мой муж, по-другому, но как без воспитания вообще?
— У каждого человека есть судьба, доказательством этого является талант. Долгое время считалось, что он всегда связан с генами. Но сейчас масса фактов, когда в безголосом роду рождается соловей и наоборот. Никто это объяснить не может. Растерянные родители не знают, что делать со своим ребенком, как правило, «ломают» его, заставляя повторять свою судьбу. Но они не могут знать главного: для чего он пришел в эту жизнь. Как можно изменить того, о ком ничего не знаешь? И не узнаешь никогда. Знает только Космос.
— Что же тогда Вы оставляете родителям и обществу?
— Пример. Всего лишь пример. Но не как повторение твоей родительской судьбы, а как отношение к жизни, к людям, к миру.
— Ну, вот. Это разве не воспитание?
— Нет. Потому что пример вовсе не является в моем понимании демонстрацией, установкой, это просто собственная жизнь родителей, старших родственников, братьев, друзей. Такая, какая есть, и не более. Но и не менее. А у ребенка есть выбор, как к этому отнестись.
Тут я не выдержала и, соскальзывая с камня в воду, полушутливо бросила ему:
— Я знаю, кто Вы… Вы — провокатор. Ваш стиль жизни — провокация. Зачем? Самореклама?
Он не ответил, или я не услышала, поскольку плыла обратно к мужу и ребенку, чтобы продолжить заниматься их воспитанием. Подумала рассказать Коле и об этих высказываниях странного человека под именем Каф, но удержалась, чтобы не возбуждать в муже гнев лишний раз. Хотя… Может быть истинной причиной моего молчания, в данном случае, было совсем другое: я подсознательно надеялась сохранить это общение в тайне. Чтобы… получить право на его продолжение?
* * *
«Он, Амири, действительно, тот, кого уже не должно быть. Она осознавала это точно. Безнадежно расставшись с любимым, знаешь, как разрывается грудь от глубокой внутренней боли, от невозможности что-то изменить, от понимания, что однажды все же придется сдаться: надо начинать жить заново, иначе можно сойти с ума.
Нет, она стала женой Йота не по принуждению, она считала, что любит его, потому что невозможно не любить сильного, красивого, уверенного в себе героя. Она считала так до тех пор, пока не осознала: любовь это нечто другое. Горящий и тоскливый взгляд Амири она встречала всегда, как только пересекалась с ним глазами. Йот и Амири были совсем разными. Йот всегда хотел определенности, он не понимал фантазий Амири и его предложений жить по-другому.
Амири смотрел на огни в небе и называл их разными именами, он говорил, что эти огни — костры, которые дают жизнь, а солнце — костер богов, который ближе всего к нам. Потому оно, солнце, такое большое. Он хотел участия в управлении племенем всех, хотел думать, как добывать пищу и воду, шить одежду, как меняться всем этим с другими племенами. Но Амири перестали доверять, когда он сказал, что главное для выживания не земля, на которой живет племя, а наличие знаний о мире, которые можно получить, только имея с этим миром связь. Доверие и взаимопомощь Амири считал главными условиями выживания.
Йот же предупреждал: все это заблуждение и даже предательство. Оно приведет к гибели, потому что каждое племя имеет своих богов. Чужие боги не будут помогать, они помогут только своим. Племена не могут рассчитывать на союзы богов, потому что это дело не Земли, а Неба. Жрецы говорят: «Каждый молись своим богам, иначе навлечешь беду на весь свой род». Йот предупредил Амири о том, что если он не перестанет думать о возможности общения с другими племенами, его могут изгнать. А это — смерть, медленная и страшная. Обрядом изгнания было рукопожатие вождя руки изгоя после решения Совета старейшин. С этого момента тот, кого изгнали, не мог больше находиться в племени.
Скрытая страстность, юная красота, сила Амири были отмечены женщинами, и не могли не притягивать. Но он, не обращая внимания на других, видел только бездонные карие глаза Мии, ее черные, вьющиеся волосы и гибкое тело. Он знал: она — женщина всей его жизни, которая наполнена любовью, как плод терпкими соками, но не для Йота. Йот, как он считал, кабан с опущенным к земле рылом, не способный в соитии с Мией создать древо любви и познания. Его, Йота, удел лишь взять женщину, так и не вкусив запредельного полета соединения душ.