— Да, — кивнула Клавдия.
— Ну так давайте смотреть.
— Знаете, я первый раз, а вы так прямо сразу…
Клавдия очень убедительно играла простушку.
— А что вас волнует?
— Ну, мне сказали, чтобы я сначала о цене договорилась.
— Здрасьте-пожалуйста. Как же я буду говорить о цене, не видя материала? Нет уж, давайте сначала посмотрим.
— И все-таки, ну приблизительно, самое малое, сколько вы дадите?
— Самое малое — ничего не дам. Если у вас тут кошка ест мышку, то сами смотрите перед сном. Если уличный мордобой — тоже не по адресу. Я беру только дип дес.
Что это такое? — соображала Клавдия. Deep по-английски, кажется, глубокий, а Death — смерть. А, вот что: тяжелая смерть.
— У меня как раз такое, — сказала она. — Очень дип. И сильно дес.
— Ну, тогда долларов пятьдесят могу заплатить.
— Сколько? — переспросила Клавдия. — А! Вы торгуетесь?
Шура смотрел на нее все ироничнее и ироничнее:
— Да, я торгуюсь. Но обычно я слишком далеко от первоначальной цены не ухожу.
— Ну, тогда не стоит.
Клавдия встала. Ей вообще сейчас хотелось быть не здесь, а на месте Ирины. Из этого субчика много не вытянешь.
— Всего доброго, — вежливо попрощался Шура.
Клавдия пошла к двери. Она знала, что он ее остановит. Но ей этого не нужно было.
Она остановилась сама.
— Ну, это слишком мало, — жалобно сказала она.
— Больше не плачу, — жестко сказал Шуранов. — Я деньги не печатаю. Хотите показать — давайте, может, мне понравится. Не хотите — дело ваше.
Клавдия снова села.
— Ладно, я покажу.
Она достала из сумки пустую кассету и положила себе на колени.
— Только такое дело — там лица видны. Вы можете их, не знаю, как это, заклеить?
— Во-от! — возмущенно протянул Шура. — Так там еще и работа нужна. И это все за мой счет? Вы хоть думаете? Можно, конечно, но это сразу, — он провел ладонью сверху вниз, давая понять, что цена резко упадет. — Я только за эту аппаратную бешеные деньги плачу. Вы хоть понимаете, сколько мне приходится тратить? Все думают, что я тут наживаюсь. А кассеты купи, видаки купи, сбыт обеспечь, а дело опасное, ментам заплати, крыше отстегни…
— Хорошо, — сказала Клавдия. — Три тысячи долларов.
Шура впервые посмотрел на нее серьезно.
— Вы от Черныша?
Запомним, сказала себе Клавдия.
— Нет.
— От Валерки?
Тоже запомним.
— Я не скажу.
— Но он меня знает?
— Я не скажу.
— Две пятьсот. Если материал качественный, — подумав, сказал Шура.
— Ой, жарко здесь, можно форточку открыть?
Шуранов кивнул, Клавдия открыла окно и снова села.
— Три тысячи. Мне сказали, что это в самый раз.
— Ладно, показывайте.
— Сейчас-сейчас, — Клавдия раскрыла коробку и «случайно» выронила кассету. Тут же подняла, снова сунула в коробку.
— А где тут туалет?
— В конце коридора.
— Я быстро.
— Так давайте я пока кассету вставлю.
— Вы включайте, я сейчас, — не отдала кассету Клавдия и выбежала в коридор.
Ирине надо было успеть, пока Клавдия морочила голову Шуре.
Еще вчера, когда они обсуждали дело Семашко, Ирина вдруг очень захотела посмотреть, что же там шуршало в комнате под лестницей, где принимал ее Шура.
Она еще не знала, что там увидит, но — опять! — предчувствие. Теперь она уже его не боялась. Теперь она поняла — это не слабость ее, а сила. У мужиков логика. У женщин интуиция.
Если рассуждать теоретически, то логическое мышление приходит к выводу, основываясь на сотне, пусть тысяче исходных данных.
Вот, например, Ирина помнила, как шла в университете сдавать английский. Язык она знала и любила. С преподавательницей у нее отношения были почти приятельские, билеты она вызубрила на отлично. А вот шла и так противно было на душе. И получила всего-навсего «уд». Да что там, чуть «неуд» ей приятельница не влепила.
Уже потом, много времени спустя, она узнала — муж этой преподавательницы ушел накануне к другой, очень на Ирину похожей. Вот откуда это может знать логика? А интуиция берет сразу все исходные, правда, и результат выдает только в виде чувства: будет плохо или будет хорошо.
Но на первых порах — вполне достаточно.
Она прикатила на Горбушку, когда там было особенно людно, к ДК пробилась с трудом.
В фойе на нее глянул подозрительно знакомый продавец виниловых дисков, но Ирина не обратила на него внимания. Только бы вчерашний лже-Шура был здесь.
Шестерка Шуранова оказался на месте.