— Просто иди наверх. Ты не помогаешь, — тихо говорю ему я.
Он открывает рот, чтобы возразить, затем сердито встаёт на ноги, его стул скрипит по кафелю. Хватая со стола деньги Тиффина и Уиллы, отложенные на еду, он направляется к парадной двери.
— Куда ты собираешься? — я кричу ему вслед.
— Наружу, купить немного грёбаной еды!
Лочен расхаживает по кухонному полу. Он выглядит каким-то разбитым, запутавшимся. Его лицо пестрит красными полосами, придающими его коже любопытный больной вид.
— Мне жаль, я не должен был начинать это… — он звучит так, как будто трясётся. Я пытаюсь дотронуться до его руки, но он отпрыгивает от меня, словно ужаленный. Его страдание почти осязаемо: боль, обида, ярость — всё заполняющее маленькую комнату.
— Лочи, ты имел полное право потерять самообладание. То, что мама сегодня сделала, было непростительным. Но послушай меня… — я встаю перед ним и пытаюсь вновь до него дотронуться. — Лочи, послушай. Те вещи, которые она сказала, были просто её способом выплёскивания эмоций. Ты напомнил ей, что она пьёт, и она просто не может справиться с правдой. Так что она попыталась найти самую обидную вещь, чтобы наброситься на тебя…
— Именно это она и имела в виду, она имела в виду каждое слово, — он дёргает свои волосы, трёт свои щёки. — И она права. Я не… я ненормальный. Со мной что-то не так и…
— Лочи, не волнуйся об этом сейчас, хорошо? Это то, над чем можно поработать, то, что со временем станет лучше!
Отстраняясь от меня, он продолжает ходить, как будто непрерывное движение спасает его от падения.
— Но она как Кит. Она… она… — он не может заставить себя произнести слово. — Стыдится, — шепчет он наконец.
— Лочи, остановись на минуту. Посмотри на меня.
Я хватаю его за руку и удерживаю его спокойно. Я могу чувствовать, как он дрожит под моим прикосновением.
— Всё в порядке. Дети в порядке, и вот всё, что имеет значение. Не слушай её. Никогда не слушай её. Она просто жестокая старая корова, которая никогда не вырастет. Но она не стыдится тебя. Никто не стыдится тебя, Лочи. Господи, как может кто-то? Мы все знаем, что без тебя эта семья развалится.
Он сокрушённо опускает голову. Я могу чувствовать сжатые мышцы его плеч под моими пальцами.
— Она разваливается.
Я коротко и отчаянно встряхиваю его.
— Лочен, нет. Уилла и Тиффин в порядке. Я в порядке! Кит — типичный испорченный подросток. Мы все вместе — все эти годы, с тех пор как отец ушёл — с тех пор, как началась мамина зависимость. Мы не были взяты под опеку, и это полностью благодаря тебе.
Наступает долгая тишина. Всё, что я могу видеть — это макушка Лочена. Он немного наклоняется ко мне. Я протягиваю руки, обнимаю его и держу его крепко. Я опускаю свой голос до шёпота:
— Ты не просто мой брат, ты мой лучший друг.
5
Лочен
Я повторяю эту фразу снова и снова в течение ближайших нескольких дней. Это способ вычеркнуть из памяти все остальное — ужасный случай с Тиффином и Уиллой, ссора с матерью, постоянный ад в школе. Каждый раз, когда я отказываюсь отвечать на вопрос в классе, каждый момент, который я провожу в одиночестве, склоняясь над книгой, я вспоминаю, что моя семья думает обо мне. Жалкий. Социально неприспособленный чудак. Сын-подросток, у которого нет друзей, не говоря уже о девушке. Я стараюсь — я очень стараюсь: мелочи, например, спросить соседа о времени. Он наклоняется к проходу, чтобы попросить меня повторить вопрос. Я даже не слышу звук собственного голоса. Я все еще не до конца понимаю — мне удалось поговорить со школьным персоналом в день, когда пропали Тиффин и Уилла. Но это было чрезвычайное происшествие, и весь ужас ситуации отвергал все комплексы, которые у меня были. Разговоры со взрослыми терпимы, но разговаривать с людьми моего возраста невозможно. Поэтому я повторяю слова Маи в голове. Может быть, есть кто-то, кто не будет стыдиться меня, в конце концов. Возможно, еще существует один член моей семьи, которого я еще не разочаровал.
Но пустота зияет, как пещера в моей груди. Я постоянно чувствую себя чертовски одиноким. Хотя я в окружении учеников, между нами существует невидимая стена, и за стеклянной стеной я кричу — кричу в собственном молчании, кричу, чтобы заметили, чтобы подружиться, чтобы понравиться. И все-таки, когда дружелюбно выглядящая девушка с моего математического класса подходит ко мне в столовой и говорит: “Можно я присяду здесь?”, я просто коротко киваю и отворачиваюсь, моля Бога, чтобы она не попыталась завязать со мной разговор. И дома это так же сложно, как будто я один. Дома никогда не молчат, но Кит все еще в своем злом периоде, Тиффин интересуется только своим Геймбоем и футбольными друзьями, а Уилла хоть и милая, но всего лишь ребенок. Я играю в Твистер и в прятки с детьми, помогаю им с домашним заданием, кормлю их, купаю, читаю им истории на ночь, но все это время я должен быть радостным для них, нацепив эту чертову маску, но иногда я боюсь, что она даст трещину. Только с Маей я могу действительно быть собой. Мы несем бремя вместе, и она всегда на моей стороне, рядом со мной. Я не хочу нуждаться в ней, полагаться на нее, но я так и делаю.
Во время обеденного перерыва я сижу на моём привычном месте для второй половины дня, наблюдая, как холодный свет медленно перемещается по пустой лестнице подо мной, когда шаги сверху пугают меня. Позади меня шаги замедляются, и я чувствую, как частота моего пульса увеличивается. Кто-то проходит мимо меня. Я чувствую касание ноги о рукав моей рубашки и сосредотачиваюсь на странице размытого текста перед моим лицом. К моему ужасу, чуть ниже меня, шаги и вовсе прекращаются.
— Привет! — восклицает девичий голос.
Я вздрагиваю и заставляю себя взглянуть вверх. Я встречаюсь с взглядом карих глаз, и она мне смутно кого-то напоминает. Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить ее. Это девушка, которая постоянно крутится около Маи. Я не могу даже вспомнить ее имя. А она смотрит на меня с широкой, обнажающей зубы улыбкой.
— Привет, — снова говорит она.
Я прочищаю своё горло:
— Привет, — бормочу я.
Я не уверен, что она даже слышит меня. Ее взгляд решительный и она выглядит так, как будто ждала чего-то большего.
- “Часы”[3], - комментирует она, глядя на мою книгу. — Разве это не фильм?
Я киваю.
— Хороший? — ее решительность завести разговор впечатляет. Я снова киваю и возвращаюсь к странице. — Я Фрэнси, — говорит она, все еще широко улыбаясь.
— Лочен, — отвечаю я.
Она многозначительно поднимает брови.
— Я знаю.
Я чувствую, как мои пальцы оставляют влажные следы на странице книги.
— Мая говорит о тебе всё время.
В этой девушке нет ничего утонченного. Ее курчавые волосы и темная кожа резко контрастируют с ее кроваво-красной помадой и она носит до неприличия короткую юбку и огромные серебряные кольца в ушах.
— Ты знаешь кто я, верно? Ты видел меня со своей сестрой?
Еще один кивок, слова улетучивались, достигая горла. Я начинаю кусать губу. Фрэнси смотрит на меня задумчиво, с легкой улыбкой.
— Ты не болтаешь много, не так ли?
Мое лицо начинает пылать. Если бы она не была подругой Маи, я бы сейчас сталкивал ее с лестницы. Но Фрэнси выглядит более любопытной, чем радостной.
— Говорят, я никогда не прекращаю болтать, — весело продолжает она. — Это всех раздражает.
И ты говоришь это мне?
— У меня сообщение для тебя, — неожиданно объявляет Фрэнси. — От твоей сестры.
Я чувствую себя напряженным:
— Что там?
— Ничего серьезного, — быстро говорит она. — Лишь то, что твоя мама заберет твоих брата и сестру в Макдональдс сегодня вечером, поэтому нет необходимости спешить домой. Мая хочет встретиться с тобой на почте в конце улицы после школы.
— М-Мая просила тебя п-прийти сюда и сказать мне это? — спрашиваю я, ожидая ее усмешки на мои заикания.
— Ну не совсем так. Она пыталась отправить тебе сообщение, но потом ее задержали, чтобы закончить какую-то курсовую, поэтому я посчитала, что могла бы рассказать тебе сама.
— Спасибо, — бормочу я.