– Он занят, – быстро сказал Рэйф, бросив взгляд на Кэтлин: не возражает ли она. Она не возражала.
– Тогда следующий? – настаивал Уайли, игнорируя партнера Кэтлин.
– Они все заняты, – произнес Рэйф с вызовом в темных глазах.
Кэтлин подняла взгляд на Рэйфа. «Ну и наглец же он!» – подумала она с негодованием. И, тем не менее, это льстило ей, и вообще, она была рада, что не придется танцевать с Уайли.
Лицо Уайли побагровело. Он повернулся на каблуках и направился к стойке. Там он стоял со стаканом в руке, не сводя взгляда с Кэтлин и Рэйфа.
Рэйф сдержал слово. Он не отходил от Кэтлин весь оставшийся вечер, приглашая ее на каждый танец. Кэтлин то и дело слышала обрывки сплетен о том, что этот высокий темноволосый парень захватил все ее танцы. Она видела, как другие мужчины смотрят на Рэйфа со смущением и неодобрением в глазах, и принялась изучать его сквозь опущенные ресницы, пытаясь увидеть его таким, каким видели его другие мужчины. В первую очередь, конечно, он невероятно привлекателен. Но, кроме этого, она разглядела твердость в его лице, жестокость и силу за его внешне спокойным выражением. Ей не приходило в голову, что ни один разумный человек не захочет стать врагом Рэйфа Галлахера.
Однажды она встретилась взглядом с Кристиной и увидела, как та вопросительно подняла бровь. Кэтлин улыбнулась и пожала плечами. Позже она заметила, как задумчиво смотрит на нее отец. Завтра по городу пойдут слухи, думала Кэтлин. То, что она провела весь вечер в компании одного мужчины, без сомнения, будет главным предметом разговора за каждым завтраком.
Во время перерыва Кэтлин и Рэйф стояли у дверей, ожидая, когда снова заиграет музыка.
– Может, выйдем наружу? – внезапно предложил Рэйф низким, таинственным голосом.
Его взгляд остановился на ее губах, и Кэтлин почувствовала, как во рту пересохло. «Он хочет поцеловать меня, – подумала она, ошеломленная самой этой мыслью. – Что же мне делать?»
Она чувствовала, как жар поднимается по позвоночнику и заливает щеки, и была рада, что Рэйф стоит перед ней, и никто больше не видит ее лица. Она хотела выйти с ним, хотела оказаться в его объятиях, узнать раз и навсегда, как это – чувствовать его губы на своих. Она очень хотела этого, и он это знал. Она угадывала это знание в его веселых глазах, в легкой улыбке на губах. Он ждал ее ответа, уверенный, что она скажет «да». Его самоуверенность разозлила ее.
– Нет, спасибо, – холодно ответила она. – Я предпочла бы остаться здесь.
– Неправда.
Тихо произнесенное слово будто повисло между ними. Кэтлин подняла подбородок и поджала губы, раздосадованная тем, что он так легко читает ее мысли.
– Простите, – вежливо сказала она. – Я, пожалуй, пойду к отцу и мисс Крокер.
– А я думаю, что ты останешься здесь. Она собиралась возразить, когда заиграла музыка. На этот раз он не стал себя утруждать и просить у нее разрешения, а просто схватил ее и увлек на середину зала.
Он просто невозможен, тряхнула головой Кэтлин. Впрочем, едва ли она хотела быть где-нибудь еще, а не в объятиях Рэйфа. Ей нравилось, как его руки обнимают ее, как мастерски он танцует польку, как он улыбается ей, а в глазах таятся невысказанные обещания. Его близость заставляла сильнее биться сердце. У нее захватывало дыхание, словно она вот-вот сделает чудесное открытие. Теперь она жалела, что отказалась выйти с ним из зала. Подумав так, она поймала веселый взгляд Рэйфа. «Я знаю, о чем ты думаешь, – казалось, говорили его глаза. – Еще не поздно прогуляться в свете луны».
Она обрадовалась, когда полька закончилась и музыканты заиграли вирджинский рил.
Скоро объявили последний танец. Рэйф вел Кэтлин в вальсе, и она, скользя по залу, знала, как они выглядят со стороны: Рэйф, высокий, темный, красивый; она, светлая, тоненькая, лучистая… Они танцевали так, словно делали это вместе много лет, а не всего один вечер.
Это было самое лучшее Четвертое Июля в ее жизни, и, конечно же, самые лучшие танцы, хотя ее партнер и не сказал за весь вечер и двух десятков слов.
Она уже собиралась спросить Галлахера, где он научился так хорошо вальсировать, когда почувствовала, как его рука напряглась на ее талии. Он резко остановился, и Кэтлин увидела Абнера Уайли, направляющегося к ним с угрюмым выражением лица. Он явно выпил, и выпил много. Его глаза покраснели, шаги были неуверенными.
– Ничего, если я вмешаюсь? – спросил он заплетающимся языком.
– Она со мной, – отрывисто произнес Рэйф.
– Что случилось, мисс Кэтлин? – нагло произнес Уайли. – Я уже недостаточно хорош, чтобы танцевать со мной? Или вы полюбили краснокожих с тех пор, как этот полукровка стал работать на вашего отца?
Пары, танцевавшие рядом, были изумлены выходкой Уайли. Мужчины, предчувствуя неприятности, быстро увели своих партнерш с середины зала.
Щеки Кэтлин покраснели от растерянности. Она взглянула на Рэйфа, чтобы увидеть, как подействовали на него слова Абнера, и поняла, что Абнеру никогда еще не угрожала столь большая опасность. Лицо Рэйфа потемнело от плохо скрываемого гнева, глаза сузились в злые щелочки. Его рука по-прежнему обнимала ее за талию, но она была тверда, как закаленная сталь.
Зал затих, музыка прекратилась. Кэтлин, Рэйф и Абнер остались одни посреди зала – мрачная картина посреди ярких лент и воздушных шаров, украшавших зал.
– Ты сейчас же извинишься перед мисс Кармайкл, – сказал Рэйф, отрубая слова, – или выйдешь со мной наружу.
– Извиняться? За что? – фыркнул Абнер. – Я только задал простой вопрос. – Его взгляд обратился к Кэтлин. – Я хотел только один танец, – заскулил он. – В прошлом году вы были не против.
– Тогда вы не были пьяны, – ответила Кэтлин, не забывая о людях, столпившихся вокруг.
– Я не был пьян и сегодня, когда приглашал вас, – произнес Уайли, покачиваясь.
Кэтлин взглянула на Рэйфа, потом снова на Абнера.
– Я не держу зла на вас, мисс Кэтлин, я просто хочу знать, почему вы позволяете этому полукровке решать за вас.
– Я танцую с мистером Галлахером потому, что так хочу, – отрезала Кэтлин. Теперь она была зла, очень зла на Абнера за то, что он устроил эту сцену. Она сжала кулаки: если бы она отважилась дать ему пощечину! Измученно вздохнув, она увидела за спиной Абнера направлявшегося к ним Брендена. Этого ей только не хватало, с раздражением подумала она.
Но Бренден резко остановился, не дойдя нескольких шагов до нее, повернулся на каблуках и вернулся на место. Похоже, Рэйф Галлахер не нуждается в помощи, и, судя по Кэтлин, она тоже.
– Я жду извинений, – отрывисто бросил Рэйф.
– Простите, если обидел вас, мисс Кэтлин, – с иронией сказал Абнер, – но если вы предпочитаете танцевать с этим полукровкой, а не с порядочными людьми, вы, по-моему, не та леди, какой я вас считал.
Челюсти Рэйфа сжались. Его правая рука исчезла с талии Кэтлин, и прежде чем кто-либо в зале понял, что происходит, он ударил кулаком в ухмыляющееся лицо Уайли, и тот повалился на пол без сознания.
Потом, словно ничего не произошло, он взял Кэтлин за руку и увел ее. Когда они подошли к ее отцу, Рэйф поднес руку Кэтлин к губам и поцеловал.
– Благодарю вас за прекрасный вечер, – потом его взгляд остановился на Брендене:
– Я все еще работаю на вас? Бренден усмехнулся:
– Если хочешь.
Рэйф кивнул и, не оглядываясь, вышел из зала.
ГЛАВА 8
Абнер уволился на следующее утро, и Бренден принял это без особых возражений, сказав только, что Абнер может остаться. Но тот отказался. Его унизили перед Кэтлин и половиной города прошлым вечером, и большой синяк на челюсти постоянно напоминал ему об этом.
Бренден проводил Абнера взглядом. Возможно, ему следовало уволить Галлахера и оставить на работе Уайли. В конце концов, Абнер был частью ранчо уже несколько лет. Но у Рэйфа Галлахера – вороная кобыла, и пока Галлахер поблизости, всегда имеется вероятность, что он передумает и продаст ее.