Кэтлин была рада, что Абнер уходит. Уайли никогда не скрывал своего желания, горевшего глубоко в его бледно-голубых глазах. Она знала, что отец одобрил бы этот брак, но сердце ее не могло смириться с подобной участью. Мысль о его прикосновении вызывала отвращение, мысль о том, чтобы стать его женой, просто невыносима.
Бренден смерил Галлахера задумчивым взглядом, когда утром они сели завтракать.
– Ты когда-нибудь занимался скотом?
Рэйф покачал головой.
– Не так, чтобы очень.
– Научишься, – отрезал Бренден. – Уайли был первоклассным работником. Тебе придется занять его место, если парням понадобится помощь.
Рэйф кивнул:
– Вы – хозяин.
– Жаль, что не все здесь помнят об этом, – пробормотал Бренден.
Кивнув Кэтлин, он снял шляпу со спинки стула и вышел из дома.
Кэтлин встала, тоже собираясь выйти, но Рэйф взял ее за руку:
– Мы можем поговорить?
– О чем?
– О прошлом вечере. Я хочу извиниться за то, что произошло.
– Разве вы должны извиняться, что всего лишь испортили мне вечер и устроили сцену перед всеми моими знакомыми?
Губы Рэйфа сжались, когда он услышал сарказм в ее голосе. Кэтлин почувствовала укол совести. Рэйф не был виноват. Но прежде, чем она собралась объяснить, почему так набросилась на Рэйфа, тот встал, и глаза его посуровели.
– Если ты хотела танцевать с Уайли, могла бы сказать об этом. Я думал, что оказываю тебе любезность.
– Так ты поэтому танцевал со мной весь вечер? Чтобы оказать мне любезность?
Рэйф фыркнул, словно вопрос не заслуживал ответа.
– Ты мог бы дать мне возможность потанцевать и с кем-нибудь другим.
Уже произнося эти слова, Кэтлин поняла, что возмущается несправедливо. Ей нравилось танцевать с Рэйфом. Как только он обнял ее, все остальные мужчины в зале перестали для нее существовать.
– А с кем бы ты хотела потанцевать? – спросил Рэйф с легкой насмешкой в голосе. – С Уэбом, с Уишфулом? Или с тем застенчивым техасцем, как его там?
– Марти Дэвис. – Ей вдруг стало не хватать воздуха, непонятно почему. Рэйф по-прежнему держал ее за руку, и она отступила. Он отпустил ее, она осторожно сделала шаг назад. Почему он так смотрит на нее своими темными глазами, словно забавляясь? Она снова отступила на шаг, и еще на шаг… Слишком поздно она поняла, что он загнал ее в угол.
Оказавшись в ловушке, Кэтлин вытянулась во весь рост. Сердце ее билось, словно она только что пробежала полторы сотни миль в гору. Его лицо заполнило все вокруг. Она вздрогнула, когда он притянул ее к себе, его рука дерзко соскользнула вниз.
А потом он поцеловал ее… Это был глубокий чувственными поцелуй, который в один миг лишил ее способности мыслить разумно. Она почувствовала своим телом его тело, стройное, мускулистое и возбужденное. Его желание было очевидным. У нее по спине забегали мурашки, а кровь – откликнулась песней, неведомой ей ранее.
Она попыталась глотнуть воздуха и раскрыла губы, и его язык скользнул в ее рот. Мгновенно горячая волна наполнила ее, словно солнце взорвалось внутри.
Она почувствовала себя покинутой, когда их губы разомкнулись, – покинутой и смущенной. И бесстыдно жаждущей продолжения.
Она медленно открывала глаза.
Он широко улыбался ей с довольным видом.
– Мне хотелось этого с прошлого вечера, – признался он.
– Неужели?
Он нахмурился: тон ее был ледяным, от глаз веяло холодом.
– Что такое? Тебе что, не понравилось?
– Конечно же, нет! – солгала она, надеясь ухватиться за чувство достоинства.
– Как же! Ты неделями мечтала о том, как это будет!
– Неправда! – воскликнула она, в ужасе от того, как легко его взгляд пронизал завесу ее напускного безразличия.
– Ну, а я – да, – парировал он.
Он все еще прижимал ее к себе, и ей очень захотелось спросить, понравилось ли ему целовать ее так, как это понравилось ей. От его близости и насмешливого взгляда ей стало неловко. Сердце снова бешено забилось, когда он перевел взгляд на ее губы. Сама того не осознавая, она чуточку придвинулась к нему, приподняв голову, чтобы ему было легче.
Рэйф улыбнулся. Легко поцеловав в лоб, он отпустил ее и быстро вышел из комнаты.
Вошла Консуэло, но Кэтлин почти не замечала ее присутствия, да и всего остального вокруг – так поразил ее поцелуй Рэйфа и ее собственная реакция на него.
Она направилась в свою комнату и подошла к окну. Взгляд ее сам по себе нашел Рэйфа, который объезжал одну из лошадей. Она долго простояла у окна, не замечая, как идет время, и смотрела, как он седлает лошадь и легко вскакивает в седло. Почувствовав человека, лошадь сразу попыталась сбросить его, но Рэйф сидел, как приклеенный. Длинные черные волосы били по его лицу, а ноги, обтянутые джинсами, сжимали бока лошади. Кэтлин смотрела на Рэйфа, не в силах отвести глаз. Голубая хлопчатобумажная рубашка подчеркивала мощные мышцы на его спине и руках. Между лопатками струйки пота прочертили темную дорожку.
Это была великолепная схватка, схватка дикого мустанга и человека. Лошадь становилась на дыбы и брыкалась, как только могла, но, в конце концов, остановилась посреди кораля со взмыленными боками, повесив голову.
Кэтлин улыбнулась, когда Рэйф нагнулся и похлопал усталое животное по шее, успокаивая после отчаянной борьбы. Соскочив на землю, он вывел лошадь из кораля. Потом снял седло и начал водить кобылу вперед и назад перед коралем, чтобы она остыла. Затем быстрыми, ловкими, точными движениями он стал чистить лошадь скребницей, пока бока ее не заблестели, словно полированная бронза.
«Да, он умеет обращаться с лошадьми», – подумала Кэтлин.
«И с женщинами…»
Следующие несколько дней Кэтлин казалось, что куда бы она ни пошла, там оказывается и Рэйф. Конечно, он приходил на завтрак, обед и ужин, но он появлялся и в других местах. Если она шла прогуляться вдоль реки – там был Рэйф. Если она направлялась в сарай, чтобы почистить Рэда, – там был и Рэйф: чинил уздечку, разговаривал с Поли или чистил шкуру Черного Ветра. Если она в конце долгого дня присаживалась на веранде, то могла быть уверена, что рано или поздно Рэйф присоединится к ней.
Его постоянное присутствие беспокоило ее, но Рэйф был неизменно вежлив. Он ни разу не приблизился к ней, ни разу не сказал чего-либо вызывающего, и все же напряжение между ними не исчезало. Каждый раз, когда он проходил мимо, внутри у нее все непереносимо дрожало. Она ждала, что он снова попытается ее поцеловать, тогда она смогла бы дать ему отпор едким замечанием, но он не дал ей этой возможности. Она еще больше злилась и еще больше ждала этого.
Каждый вечер он вежливо желал ей спокойной ночи, когда она уходила к себе, и звук его голоса, взгляд его глаз тенью следовали за ней по коридору, занимая ее мысли, пока она готовилась ко сну, вторгаясь в ее сны, так что она часто просыпалась в жару и смятении.
Однажды ранним воскресным утром Кэтлин оседлала одну из лошадей и уехала из дома, чтобы побыть одной. Лошадь медленно двигалась все дальше и дальше, день был ясным и теплым, так что скоро Кэтлин почувствовала себя совсем хорошо. Пару раз она проехала мимо нескольких коров, а однажды увидела скунса, вынюхивавшего что-то среди ягод.
Добравшись до озера в дальнем конце долины, Кэтлин остановила лошадь и спешилась. Привязав животное так, чтобы оно могло пощипать свежей летней травы, она села на берегу, чтобы, сняв туфли и чулки, поболтать ногами в холодной воде.
Это было чудесное место. Чистое голубовато-зеленое озеро окружали деревья и цветущие кусты.
Вздохнув, она откинулась на траву. Листья деревьев над головой, словно зеленый кружевной зонт, затеняли лицо, и она закрыла глаза, отдаваясь мирной успокаивающей тишине.