В то время, когда аттурианец поднялся на ноги и выпрыгнул из оврага, его окружили четыре оставшихся в живых берсеркера, два из которых сразу полегли от смертоносных выстрелов из плазмопушек. Оставшиеся же обнажили клинки и пошли в наступление. Хулт’ах молниеносно отбивал атаку за атакой, уворачиваясь и вертясь волчком, нанося урон то одному, то другому. А через минуту к ним присоединился и яут, тут же получив в живот с ноги от противника. Один берсеркер бездыханно упал после того, как Страж перерезал ему глотку, но он успел пронзить насквозь бок смуглого. Со вторым же ему пришлось повозиться, хотя спустя несколько минут и он упал замертво, когда острейшее лезвие меча вспороло ему брюхо. Оставалось за малым – одолеть молодого яута, который уже летел на аттури, замахиваясь ки’чти-па. Один выпад Хулт’аху удалось избежать, но вторая атака воина угодила прямо под рёбра. Завыв от боли, аттурианец с локтя долбанул незадачливого оппонента в морду, и яут прогнулся в спине, замешкавшись. Не теряя времени даром, Хулт’ах взмахнул мечом и рассёк грудь Гашинда, но воин не растерялся, лишь коротко рыкнул и со всего маху когтями врезал врагу по маске, после чего она слетела с лица аттури. Не ожидав такого поворота событий, смуглый взревел от злобы и снова рассёк живот соперника, а затем сделал подсечку. Гулко грохнувшись на землю, Гашинд хотел тут же встать, но аттури приковал его когтистой лапой к растительности, схватив за горло. Он уже намеревался отрубить голову самонадеянному воину, занеся клинок над головой, но знакомый запах заставил резко остановиться. Придя в недоумение, аттури ближе наклонился к рычащему яуту и хорошенько принюхался. И в тот же миг, осознание того, кому принадлежит похожий запах, привёл Хулт’аха в неимоверный шок. Прожигая взглядом непроницаемую маску Гашинда, смуглый тихо проурчал и одним ударом в горло ребром ладони, вырубил противника. Выпрямившись в полный рост, аттури ещё с минуту глядел на молодого яута в бессознательном состоянии, о чём-то размышляя. Уж больно поразил его этот знакомый запах, исходящий от мальца. Но уже через мгновение он – изнеможённый, весь израненный и истекающий твеем – отправился к своему челноку, захватив по пути отброшенную в сторону маску.
***
Я шла по направлению к кехрите, чтобы чуть отвлечься от всяких странных переживаний и тяжёлых дум, связанных почему-то именно со Смуглёнышем. Сама не знаю, от чего стало так тревожно на душе. Наверное, я совсем умом тронулась, раз думаю об этом проклятом аттури и переживаю за него. Но внезапная возня впереди отвлекла от размышлений, и я увидела ту самую аттурийку, что порывалась совсем недавно оторвать мне голову, которая сейчас беспощадно лупила какую-то уманку по лицу. И это привело меня просто в шок.
- Ты что делаешь, тварь?! – гаркнула я, приблизившись к ней, и самка отвлеклась от избиения бедняжки, что тотчас готова была забиться в угол.
- Тебе-то какое дело, замухрышка? – съязвила она и сверкнула ненавистью в раскосых глазах. – Пришла, чтобы всё же сразиться со мной?
- Зачем ты избиваешь уманку? – снова спросила я интересующий вопрос и кивнула в сторону испуганной самки Пьёд амедха.
- Заслужила! – крикнула Секвелла и схватила уманку за волосы, сплетённые в тонкие косички. Взвизгнув, она всхлипнула, и по её щекам потекли слезинки. – Она не согласилась выполнять приказ своей Мармен (Госпожи). И за это получает наказание. – После этих слов аттурийка отшвырнула бедняжку в сторону и замахнулась, чтобы снова ударить, но я просто не могла допустить этого, поэтому подлетела к ней и перехватила запястье самки, тем самым останавливая бессердечную задумку. – Да как ты смеешь?! – только и успела проговорить Секвелла, после чего я незамедлительно сделала ей подсечку и уложила на лопатки.
- Что ты натворила? – полюбопытствовала я у уманки, говоря на её языке, и она выпучила глаза от шока. – Ты понимаешь меня?
- Да! – ошеломлённо ответила она, всё ещё находясь в удивленном состоянии. – Ты знаешь мой язык?
- Есть такое, – иронично пролепетала я и мысленно поблагодарила мать за то, что в своё время обучила меня многим языкам, включая и умановскому.
- Вот ты мразь! – вдруг подала голос рассвирепевшая от моей выходки аттурийка и поднялась с пола, излучая запах ненависти, смрадом окруживший пространство вокруг. – Я тебе оставшиеся валары выдерну! – разоралась она и, достав из ножен по бокам кинжалы, внезапно ринулась на меня.
Уже за доли секунд я смогла просчитать каждое своё последующее действие, и тело, словно на автомате, выполнило всё необходимое. Вмиг перехватив одно запястье, я проскользнула под рукой самки и завела конечность ей за спину, после чего она взвизгнула от возникшей боли. В следующее мгновение я нажала на тыльную сторону запястья, и кинжал высвободился из её хватки, попав в моё распоряжение. Уже оттолкнув от себя напыщенную оппонентку, я чуть согнула колени и приняла боевую стойку, полностью приготовившись к следующей атаке, которая последовала незамедлительно. Самка кинулась на меня, рыча и шипя, целясь в живот, но я поставила блок её же вторым кинжалом, а затем пригнулась, успев уйти от очередного выпада, что прошёл над головой, не задев даже и одного валара.
Какая-то она медлительная, что ли. Или неопытная. Слишком легко можно просчитать её следующий шаг. Или во время тренировок с Хулт’ахом у меня уже успели выработаться стратегические умения просчитывать заранее действия противника наперёд? Я даже откровенно разочарована в этой с виду сильной самки, которая на самом деле оказалась слишком самоуверенной в себе и своих способностях.
Отбив очередную вялую, на мой взгляд, атаку, я решила показать себя и с силой ударила Секвелле в подбородок с локтя, после чего она на миг растерялась и отступила на шаг назад, держась за ушибленное место и глядя на меня ошарашенными глазами.
- Слабая ты какая-то, – позлорадствовала я, что в итоге привело к новому всплеску ненависти у аттурийки, и она, оскалившись, вновь кинулась нападать, занеся кинжал над головой. Да только оставила открытым все уязвимые части тела, и я воспользовалась этим, мысленно вспоминая все движения Смуглёныша во время наших поединков. Пригнувшись, я с кулака ударила ей под дых, и самка согнулась пополам. Новый удар пришёлся по лицу, и она вновь растерялась. Снова перехватив её запястье с оружием, я с головы врезала самке в лоб и одним махом приковала её к стенке, стиснув горло во второй руке. Реакцию аттурийки нужно было видеть. Она глядела на меня самым ошеломлённым и испуганным взором, словно не верила в то, что я так легко смогла справиться с ней. А я испытывала триумф, сладкий вкус победы и наслаждения, что волнительным трепетом разлились по жилам, заставив невольно ухмыльнуться. Надо всё же отдать должное Хулт’аху. Раньше я бы не решилась вступить в бой с другой самкой. Хотя, эта оказалась и не такой уж и сильной.
- Осторожно! Справа! – внезапно воскликнула уманка, всё это время тихо сидящая в сторонке, и я только хотела обернуться, как чей-то мощный удар отбросил меня на пару метров, из-за чего я плюхнулась на пол. На доли секунд в глазах потемнело, но слух уловил чьё-то довольное урчание. Я подняла голову и увидела устрашающую тень бурого самца, что навис надо мной. Свет красных ламп под самым потолком высветил его угрюмую морду и хитрым блеском отразился в жёлтых глазах.
- Сор-зип! – опешила я, и аттури приблизился ещё на шаг.
- Шалить вздумала, яуточка? – мерзким ехидным рыком проговорил он, и мои зубы скрипнули от презрения к нему.
И я решила пойти на отчаянный шаг, ведь если не сделаю этого, то он явно захочет воплотить в жизнь какую-то пакость. Схватив лежащий слева от меня кинжал, который выронила при падении, я намеревалась подняться, но этому помешала когтистая рука Сор-зипа, что стиснулась на плече, впиваясь в кожу когтями. Мускусный запах самца вмиг ударил по обонятельным рецепторам, и это сработало как некий щелчок, высвободивший наружу всю ярость и ненависть к нему, до этого мирно дремавшую где-то в глубине подсознания. С размаху ударив по конечности бурого, я молниеносно проскользнула между его ног и поднялась, приняв боевую стойку и приготовив кинжал. Что интересно, не было и доли страха, который обычно овладевал мной, стоило завидеть эту ненавистную аттурианскую морду.