Отвернувшись, яутка вновь почувствовала знакомый укол боли в сердце, и печаль сдавила грудную клетку, не давая свободно вздохнуть. Взор измученной самки упал на лагерь берсеркеров, а затем уловил вдалеке фигуру Гашинда, что восседал на огромном валуне возле кострища, горящего в удлинённом черепе неизвестного животного, и со всей серьёзностью занимался полировкой телескопического копья с острыми выступами по всему древку. Уныло вздохнув, Эврид проглотила горький ком отчаянья и повернулась обратно.
- Охота, так охота. Хоть кости разомну, – бесстрастно отозвалась самка, заметив пристальный взгляд берсеркера. – Как звать хоть тебя, Черныш?
- Даур! – внезапно прозвучало за её спиной, и Эврид резко обернулась на голос, застав там самого Лидера. – И я желаю знать, что это за самодеятельность? – указал он кивком на двух самок, а затем строго посмотрел на статного сына. – Я велел не выпускать их из клетки.
- Я собирался проверить, на что они способны, отправившись с ними на охоту.
- А если сбегут? – обойдя вокруг самок, продолжил уточнять Лидер, поправляя на ходу кроваво-красную мантию, свисающую с наплечных доспехов, и схватил между пальцев один из мелких черепков на ожерелье, пересекающем могучий торс, задумчиво проведя по нему длинным когтем.
- Ответственность за них я беру на себя, – без колебаний объяснил Сумрак, чем вызвал удивление у отца, что тотчас от изумления слегка расправил жвала под клыкастой маской, издав ошеломлённый ряд щелчков.
- С чего вдруг такой благородный и глупый жест? – вперив взор в воина сквозь непроницаемые линзы, поинтересовался Лидер.
- «Изучай врага получше, чтобы знать на что он способен», – изрёк Сумрак. – Не этому ли вы меня учили, Лидер?
- Хм, – задумался на миг тот, а через минуту отвернулся, решив удалиться. – Удачи!
Полумрак помещения, где восседал Вожак аттурианцев, исполином возвышаясь на троне из головы Матки Каинде амедха, окружал Хулт’аха и окутывал синей дымкой от светодиодных ламп на стенах и полу. Казалось, что это негодование Предводителя таким образом вылилось наружу и намеревалось поглотить Первого помощника в качестве жертвы, чтобы успокоиться. Хулт’ах каждой клеточкой ощущал это неприятное угнетение, вызывающее холодную испарину на спине. Преклонив одно колено, он склонился в уважительном поклоне перед Вожаком, что вызвал его в свой тронный зал.
- Как обстоят дела? – раскатистым, басистым рыком пронёсся вопрос, ударив по перепонкам не хуже молотка.
- Подготовки к нападению на берсеркеров продолжаются, осталось совсем немного, – безропотно отпарировал Первый помощник, пряча свою растерянность на задворки сознания.
Повисла молчаливая тишина, лишь через минуту Вожак шумно выдохнул и со скрежетом провёл по подлокотнику когтем.
- Скажи, Хулт’ах. Как ты мог допустить, чтобы твоя рабыня предала нас и сбежала к врагам, чтобы поведать им наши планы?
Из-за неожиданного вопроса аттурианец заметно вздрогнул, снова ощутив липкую испарину по позвоночнику, а неконтролируемый страх крупицами паники заскользил по рассудку. Нервно сглотнув, воин поднял взор на Предводителя, ища ответ в сознании, лихорадочно отфильтровывавшее правильные слова.
- Она оказалась не настолько глупа, как я думал. Да, я виноват в том, что не уследил за тем, что она замышляла. Эта яутка очень хитра, если даже меня смогла обвести вокруг пальца.
- Хм… – только и прогнусавил Вожак, задумчиво потерев подбородок. – Я надеюсь, что ты устранишь её, как только мы вступим на планету охотничьих угодий «псов»? Ведь предатели должны быть беспрекословно казнены!
- Да, мой Вожак, – снова склонил голову смуглый. – Непременно, – и в последнем слове прозвучали отчётливые нотки ярости, ненависти и презрения к той, о ком была речь.
Не успел Страж покинуть тронный зал, как его встретил обеспокоенный лекарь. Вот его сейчас смуглому видеть не так уж и хотелось. Ведь именно он во всём поддерживал предательницу, а может даже и науськивал на такой отчаянный шаг. Он и тот юнец. Второго бы Хулт’ах с удовольствием прилюдно избил хлыстом и лишил нескольких унтар. Чтобы знал своё место и не зазнавался.
- Что сказал Вождь? – сходу поинтересовался Хирон, следуя за Стражем. – Он приказал тебе убить Эврид?
- Странно, что тебя так волнует судьба предательницы, – недовольно отозвался воин, продолжая идти по узкому коридору.
- А тебя теперь не волнует, значит? – внезапно вспылил лекарь, слегка прорычав следом. – Это твоя самка!
- Она предала меня и всё наше племя! – резко развернулся Хулт’ах к собеседнику.
- И ты вот так просто убьёшь её при встрече? – сощурился серокожий.
- Будь уверен. А если вмешаешься ты или этот малец Тодинд, ваши головы лягут рядом с её.
Развернувшись, при этом взмахнув бренчащими валарами, Страж дал понять, что разговор окончен. Да только лекаря такое не устраивало. Он ещё не всё сказал своему собрату.
- А если бы ты узнал один секрет о ней, то стал бы лишать её жизни? – вкрадчиво пробубнил он, остановив своими словами аттурианца.
- Ничто не изменит моего решения, – через плечо отчеканил тот и намеревался снова продолжить путь.
- Даже если она носит в себе твоё чадо?
И Хулт’ах замер, услыхав такое. Медленно повернувшись, одновременно осмысляя услышанное.
- Откуда такая осведомлённость? Или ты просто пытаешься меня запутать?
- Уж как лекарь, я в этом ошибиться не мог. Когда мы прилетим на планету берсеркеров, срок беременности будет полтора цах’хида (месяца). А спустя ещё один цах’хид она родит.
Молчаливо обмозговывая информацию, Хулт’ах всё же не мог поверить услышанному. Вспомнился случай соития яутки с юнцом, и ярость сиюминутно заклокотала внутри.
- Не факт, что этот детёныш мой, – злобно выговорил Страж. – Может он Тодинда. Она и с ним была.
- Вот и убедишься в этом, когда подойдёт срок. Если, конечно, сохранишь ей жизнь. Для верности могу потом провести анализ ДНК детёныша. Чтобы ты удостоверился в искомом. Это раз плюнуть.
- Не пытайся уверовать меня и пойти против приказа Вожака, – холодно отозвался Хулт’ах и продолжил свой путь.
Густые заросли деревьев вокруг, кустарники и папоротники. Где-то слышен шорох издалека, а вот и шорох совсем близко. Чей-то крик и рык. Звуки немного пугали Секвеллу, что стояла возле яутки, по воле судьбы ставшей подругой по несчастью.
- И чего мы тут делаем? – с неким непониманием поинтересовалась она, отмахнувшись от надоедливой мошкары, взявшейся неизвестно откуда.
- А ты разве не заметила? Чтобы добыть себе пропитание, – недовольно отозвалась Эврид, фыркнув и осмотрев округу через линзы очков, заменяющих маску. Их и остальное оружие вернул раздобревший бересеркер. Словно доверял им, как проверенным воинам.
- Ты что, совсем ума лишилась от голодовки? – прошипела тихо аттурианка, чтобы её ненароком не услышал Даур, находящийся в стороне и прислушивающийся к окружающей среде. – Нам вернули оружие. И сейчас выпадает хорошая возможность сбежать из плена.
- И что? Ну, убежим мы, доберёмся до челнока. А потом куда? – сощурилась Эврид, повернувшись к самке. – Мы преступницы, если ты забыла. Или предлагаешь вернуться на Аттур? Там нас точно казнят без суда и следствия. И эта честь выпадет Хулт’аху. А он не побрезгует отрубит нам головы.
- Он не побрезгует это сделать и когда нагрянет сюда совсем скоро со всей армадой, – поморщилась Секвелла, представляя это.
- Нам всё равно некуда бежать. А быть одиночкой равносильно самоубийству. Рано или поздно Хулт’ах найдёт нас.
- И ты предлагаешь просто ждать тей-де? – вспылила вдруг аттурианка, повысив голос, на что Эврид ответила протяжным шипением, приложив палец к губам, тем самым прося замолчать.
- Я не собираюсь просто так погибнуть, – со всей серьёзностью заявила яутка, сдвинув брови. – Если надо будет, я пойду даже против аттурианцев, лишь бы помочь сыну и не допустить его тей-де.
- Ты – чокнутая! – покрутила Секвелла пальцем у виска. – Хулт’ах тебя прикончить и глазом не моргнёт. А потом и меня.
- Ну, так убегай! Только даст тебе такую возможность тот, что тебя сейчас прекрасно слышит? – кивнула Эврид в сторону, и Секвелла тут же перевела взор в том же направлении, узрев сидящего на корточках берсеркера, продолжающего молчаливо наблюдать за окрестностью.