— Но ты же сейчас человек, – девушка встала и выпрямилась, смотря ему в лицо без единого намека на страх в глазах.
— Но внутри я все еще охотник, – приблизился он на шаг. — Не забывай об этом! Или я сам напомню.
— Ты ничего мне не сделаешь! – без страха в голосе заявила Эврид и вскинула подбородок.
— Хм. Ну, конечно! Ты же у нас та самая недотрога, которая не подпускает к себе ни одного охотника, – ехидно улыбнулся Но-Кхан. — А почему меня подпустила?
— Ты сейчас не охотник.
— А ты теперь уманов предпочитать начала? – сказал Вождь. — То-то я и заметил, что Майкл так и маячит возле тебя.
— Что ты несешь?! – воскликнула девушка, сдвинув брови. — Ты бредишь!
— Посмотрим, что будет дальше, – и он ушел.
По пути к каюте, Но-Кхана распирала ярость и злость. Он злился на Эврид, назвавшую его уманом, злился на Майкла, который захотел дерзить ему. Вождь готов был прямо сейчас воткнуть ему в сердце свои лезвия и вырвать его.
— А! Но-Кхан! – он поднял голову и увидел направляющихся в его сторону Дору и Майкла.
— Мы собираемся в столовую, ужинать, пойдешь? – спросила Дора. приветливо улыбаясь.
Но-Кхан не отрывал злобного взгляда от Майкла, от чего и Доре стало не по себе.
— Что-то случилось? – удивленно спросил парень.
— Случилось! – с этими словами Вождь с размаху ударил ему в челюсть и тот повалился на пол. — Не вмешивайся, уман!
Дора стояла с разинутым ртом и боялась что-либо возразить. Но-Кхан обошел их и продолжил путь. Вмиг поднявшись, Майкл расстегнул кобуру, висящую на поясе, вытащил пистолет и, убрав с предохранителя и передернув затвор, направил его на Но-Кхана.
— Ты совсем охренел, сволочь?! – вытирая кровь с губ, заорал парень. Но-Кхан обернулся. Резким движением он тут же обнажил наручные лезвия.
— Осмелел, значит? – прищурившись, проговорил Вождь.
Они стояли и смотрели друг на друга, полные решимости начать бой. Напряжение росло. Майклу хотелось выстрелить, а Но-Кхан желал порвать на куски умана, дерзнувшего направить на него оружие.
— Прекратите! – закричала Эврид, подбегая к ним. — Вы что, с ума сошли?!
— Он первый начал! – сказал Майкл, не опуская пистолет.
— Какая разница кто начал! – произнесла Дора, отойдя от шока. – Если ты выстрелишь, тебя вышвырнут с крейсера.
— Но-Кхан, хотя бы ты прекрати! – тяжело дыша, попросила яутка.
Он наградил ее суровым взглядом, от которого по телу побежали мурашки.
— Пусть не вмешивается! – отрезал Вождь.
Майкл все же опустил пистолет. Но-Кхан сразу убрал лезвия и направился к каюте.
— Зачем ты так? – залетая в каюту следом за ним, возмутилась Эврид.
Воин зарычал и развернулся к ней. Девушка, испугавшись, прижалась к стенке. Сделав шаг, он стукнул ладонями по стене с двух сторон от ее головы, чтобы она не увернулась. Эврид вздрогнула, ее сердце забилось быстрее, все тело онемело от ярости в его глазах, ноги задрожали, а в горле пересохло. Пульс бил в виски, отзываясь гулом в ушах. В его глазах она увидела тысячи брильянтов, переполненных янтарной злостью, готовых воткнуться в ее тело своими острыми гранями. Она смотрела на него и чувствовала себя загнанной в угол. В голове мелькала мысль, что сейчас он точно убьет ее.
— Не смей мне указывать! – прошипел Но-Кхан, и она почувствовала его яростное дыхание на своем лице. Он осмотрел ее с головы до ног и вновь заглянул в ее испуганные глаза. Ему нравилось видеть в них страх перед ним, от этого он чувствовал свою власть над ней. Его губы тронула легкая улыбка. — Иди ужинать. Тебе нужны силы.
Вождь убрал руки, но остался на месте. Эврид пулей шмыгнула из каюты, и от этого Но-Кхан чуть не рассмеялся.
Через некоторое время яутка вернулась и молча пошла в душевую. Раздевшись и сняв бинты, она включила воду и встала под струю, прислоняясь спиной к стенке. Ее все еще пробирала дрожь и ноги начали подкашиваться. Она сползла по стене вниз, и ее нервы не выдержали. Эврид зарыдала, ее горячие слезы текли по щекам, смешиваясь с водой. Она присела на корточки, поджав к себе колени, и уткнулась в них лицом, вздрагивая от всхлипов. В ее голове проносились все последние события, начиная от того момента с чужим, который ранил ее, как она просила Но-Кхана о помощи, и заканчивая недавно случившимся. Ей хотелось исчезнуть, оказаться где-нибудь подальше от всего этого, забыть, убежать. Она боялась думать, что будет дальше, что еще преподнесет ей судьба. Эврид вспомнила маму, и ей так захотелось ощутить ее добрые и успокаивающие руки, рассказать ей о своих бедах, но мамы не было рядом, и от этого она почувствовала себя одинокой, не способной даже подняться.
Но-Кхан сидел на кровати, когда Эврид зашла в душ и открыла воду. Он закрыл глаза и сразу услышал ее рыдания. Подскочив, Вождь подошел к душевой и постучал.
— Эврид! Ты в порядке? – спросил он, но никто не ответил. Плач продолжался. Тяжело вздохнув, Но-Кхан прислонился к двери, а на душе заскребли кошки. Он не любил слышать плач самок, это разрывало его душу и сердце. И сейчас его сердце сжимало в невидимые тиски, а внутри разливалось отчаянье от содеянного.
— Эврид, успокойся, – твердил он, но бесполезно. — Или я зайду! Слышишь? – никакого ответа.
Но-Кхан отворил незапертую дверь и заметил яутку, сидевшую справа в углу, съежившись в комочек и уткнув лицо в колени. Ее длинные золотые волосы мокрыми прядями раскинулись по спине и рукам. Она была похожа на маленького брошенного и беззащитного ребенка, от чего его сердце сжалось сильнее.
— Эврид, ты должна успокоиться, – тихо произнес Но-Кхан твердым голосом. Она покачала головой. Вождь вздохнул, выключил воду и взял с вешалки большое полотенце. Накрыв им яутку, он сказал, чтобы она встала и полностью завернулась в него. Девушка молчаливо выполнила требования, обернувшись с плечами в большую и мягкую ткань. Вождь подхватил ее и понес до кровати. Посадив девушку на постель, он сел напротив нее и начал осторожно убирать мокрые волосы с ее лица. Ее глаза были опущены, и Но-Кхан не мог видеть, что она сейчас чувствует.